— Понятно. А сейчас просто ответьте на мой вопрос. Что было в файле о полете из Бахрейна в Эндрюс?
— «Груз» состоял из вас и старого араба в европейской одежде, долговременного помощника агента Консульского Отдела, который направлялся для лечения в нашу страну. Его звали Али какой-то, Госдепартамент его по прибытии освободил, и он скрылся. Никто в этом правительстве не знает о существовании мистера Уэйнграсса. Это точно, Кендрик.
— Спасибо, Герб.
— Спасибо за «Герба». Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать?
Эван какое-то время смотрел на створчатое окно, затем на залитый солнцем двор и охранника.
— Чтобы доставить вам удовольствие, я отвечу «нет», — мягко произнес он. — Во всяком случае пока что. Впрочем, вы можете кое-что для меня прояснить. Этот телефон имеет подслушивающее устройство, верно?
— Там есть маленькая черная коробочка, как в самолете. Ее снимает специальный персонал, а пленки прослушиваются с соблюдением строжайших мер предосторожности.
— Вы не могли бы приостановить его работу, скажем, на тридцать минут, пока я кое с кем свяжусь? Для вас же будет лучше, поверьте мне.
— Принимаю. Конечно, у нас есть главная линия, которой наши люди активно пользуются, когда находятся в этих домах. Дайте мне пять минут — и вызывайте хоть Москву, если хотите.
— Пять минут? Понял.
— Я могу теперь вернуться под душ?
— Да ради Бога, Герби.
Кендрик положил трубку и вытащил бумажник. Просунув указательный палец под клапан за своими водительскими правами штата Колорадо, он вытащил полоску бумаги с написанными на ней двумя личными телефонами Френка Свана и снова взглянул на часы. Через десять минут Эван позвонил, очень надеясь, что представительный директор Консульского Отдела окажется в одном из двух мест. Тот, к счастью, был в своей квартире. После коротких приветствий Кендрик объяснил, где он находится.
— Ну и как «охраняемое уединение»? — спросил Сван усталым голосом. — Я бывал в нескольких подобных местах, когда мы устанавливали детекторы. Надеюсь, у вас дом с конюшнями или, по крайней мере, с двумя бассейнами; один, естественно, в помещении. Подобные гнездышки похожи друг на друга. Я думаю, правительство покупает их как политическое вознаграждение богатым, которые устали от своих поместий и хотят получить новые даром. Я надеюсь, кто-нибудь нас слушает. Так вот, у меня вовсе нет бассейна.
— Здесь есть крокетная дорожка. Я видел.
— У нас мало времени. Что вы хотите мне сказать? Я уже ближе к тому, чтобы сорваться с крючка?
— Мне кажется, что да… Френк, я должен вам задать вопрос. Кстати, мы оба можем говорить все, что нам хочется, и упоминать любые имена. Сейчас телефон не прослушивается.
— Кто вам это сказал?
— Дэнисон.
— И вы ему верите? Как ни странно, мне совершенно безразлично, передадут ему наш разговор или нет.
— Я верю ему потому, что у него есть сведения о том, что я собираюсь сказать, и он бы хотел поставить изгородь шириной в тысячу миль между администрацией и тем, о чем мы будем говорить. Он сказал, что мы на «главной линии».
— Он прав. Он боится, что чье-нибудь нежелательное ухо услышит ваши слова. Итак, в чем проблема?
— Менни Уэйнграсс, а через него утечка в Моссад.
— Я же предупреждал вас, что об этом нельзя говорить, — прервал Эвана директор. — Ладно, мы действительно на «главной». Продолжайте.
— Если верить Дэнисону, в оманском файле зафиксировано, что на самолете, направляющемся из Бахрейна на базу Военно-Воздушных сил Эндрюс в то утро, кроме меня, был старый араб в европейском костюме — помощник агента Консульского Отдела…
— …которого привезли сюда «для медицинского обследования и лечения», — продолжил Сван. — После многих лет бесценного сотрудничества наши секретные службы просто обязаны были это сделать для Али Саада и его семьи.
— Вы уверены, что употреблены именно эти слова — «для медицинского обследования» и прочее?
— Хм, кому же это знать, как не мне? Именно я их и написал.
— Вы? Значит, вы знали, что это был Уэйнграсс?
— Ну, это было нетрудно. Ваши указания, переданные Грейсоном, были совершенно четкими. Вы требовали — обратите внимание, требовали, — чтобы человек без имени мог сопровождать вас в Штаты.
— Я скрывал его от Моссада.
— Надо же, и я тоже! Видите ли, ввоз кого-либо таким образом противоречит правилам, не говоря уже о законе, если только он у нас не зарегистрирован. Поэтому я зарегистрировал его как Али Саада.
— Но как вы узнали, что это был Менни?