— У меня к вам вопрос. Даже два. Простите, три! — Эван сбросил головной убор и взглянул на офицера. — Что это за слова «именно он»? Лидер исламистов из Западной Европы, что ли?
— Точно так, сэр. Это чистейшая правда.
— Думаю, мне надо идти.
— На машине, пожалуйста. Время дорого. Мы должны уже уезжать.
— Жду ответа на мой вопрос!
Двое полицейских подхватили конгрессмена под руки и подвели к задней дверце.
— Я согласен играть в эти веселые игры, если буду полностью проинформирован обо всем, — продолжал Эван, забираясь в зеленый полицейский седан. — Мне почему-то забыли сообщить, что почтенный гражданин, имя которого я принял, тот самый убийца, который швыряет бомбы направо и налево по всей Европе.
— Я могу только повториться, сказав то, что уже было сказано, — пробормотал сержант, усаживаясь рядом с Кендриком. — Вам все объяснят в лаборатории штаб-квартиры.
— Я знаю о лаборатории, но ничего не знаю о Бахруди.
— Он существует, сэр.
— Об этом я догадываюсь. Но все остальное…
— Поторопись, водитель, — приказал полицейский офицер. — А вы двое остаетесь.
Седан развернулся и покатил к Вади эль-Увар.
— Ну, хорошо, он реален, понимаю это, — настаивал Кендрик. — Но почему никто не поставил меня в известность, что человек этот — известнейший террорист?
— Все выясните в лаборатории, сэр. — Сержант полиции закурил коричневую арабскую сигарету и с облегчением выпустил дым через ноздри. Его часть работы была выполнена.
— Дело в том, что компьютер эль-База не показал всю информацию, — сказал оманский доктор, исследуя обнаженное плечо Эвана. Они были вдвоем в комнате для обследования, находящейся при лаборатории. Кендрик сидел на высокой кушетке, ноги покоились на подставке, пояс с деньгами находился рядом. — Как личный врач султана, каковым я являюсь еще со времен его золотого детства, буду вашей единственной связующей нитью с ним, если по какой-то причине не сможете выйти на связь с ним непосредственно. Это понятно?
— Как связаться с вами?
— Позвоните в больницу или по моему личному телефону. Я дам вам его, как только мы закончим все манипуляции. Брюки и прочее можете натянуть. Но прежде наложим на вас краску полностью. Она не должна покрывать вас пятнами или полосами, иначе вас молниеносно раскусят. И с поясом, хранящим наличность, придется распроститься.
— Вы сохраните его для меня?
— Ну, разумеется.
— Если вы не против, вернемся к Бахруди, — произнес Эван настойчиво, продолжая втирать в кожу пигментирующий гель. Оманский доктор помогал ему в этом, обрабатывая грудь и спину. — Почему же эль-Баз не сказал мне об этом интересном факте?
— Инструктаж Ахмета. Он опасался, что вы будете протестовать, и поэтому все хотел объяснить вам сам.
— Я разговаривал с ним менее часа назад. Он не сказал о Бахруди ничего особенного.
— И вы ужасно торопились, и у него по горло дел, связанных с организацией вашего мнимого ареста. Поэтому-то он оставил все объяснения на мою долю. Поднимите руку повыше, пожалуйста.
— И каково же объяснение? — потребовал Эван уже не таким сердитым голосом.
— Проще пареной репы. Если бы вас захватили террористы, у вас была бы на какое-то время удобная позиция для отступления. А мы бы имели определенный запас времени, чтобы помочь вам, если бы вообще были в состоянии сделать это.
— Какая такая удобная для отступления позиция?
— Они бы считали вас одним из своих до тех пор, пока…
— До тех пор, пока не выяснилось бы, что истинный Бахруди почил в бозе.
— Его труп в КГБ, — сообщил доктор. — Комитет проявляет явную нерешительность, опасаясь недоразумений.
— Эль-Баз что-то говорил об этом.
— Если и существует в Маскате человек, знающий что-нибудь определенное, так это эль-Баз.
— Если Бахруди — персона, желательная в Омане, а меня примут как Бахруди, то это может оказаться неплохой возможностью для… Если только Советы не вмешаются и не вынесут все, как на лопате.
— О, прежде чем Советы возьмутся за лопату, они предпримут детальное ее обследование со всех сторон, согласуют предмет исследования на всех уровнях. Им не хватает уверенности. Они опасаются подвоха, затруднительных ситуаций и потому только наблюдают за развитием событий. Теперь займемся вашей второй рукой. Держите ее прямо, пожалуйста.