Голубой заговорил тише, в самое ухо Кендрика.
— Йозеф и я присмотрим за ним. Освободите его.
— Смотрите, чтобы вам потом не икалось, поэт, — грубо прервал его Эван, поворачивая ключ в наручниках террориста.
— Почему ты решил, что нас должны прикончить в этой местности? — спросил Йозеф.
— А ну-ка, взгляни на эти пески, — сказал Кендрик, который знал заранее о предстоящем маршруте. — Нас бы тут сожгли и захоронили, и следов не осталось бы.
— Но почему? — поинтересовался старый террорист.
— Попытаюсь пояснить… Они не знали, что со мной делать, поэтому нашли самый простой способ разрешить проблему — убить меня. Если я опасен или имею какое-то влияние, то и опасность уйдет вместе со мной. — Эван умолк и покачал головой. — Подумайте вот еще над чем: Йозеф и парнишка кричали громче всех, и их узнали по голосу. Обнаружить их обоих оказалось легко.
— А меня почему? — спросил Азра, глядя на Кендрика в упор.
— Думаю, что ты можешь ответить на этот вопрос без моей помощи, — парировал Кендрик с презрением во взгляде. — Во время столкновения в туалете я пытался отбежать от тебя подальше, чтобы они не подумали, что мы заодно. Ты оказался слишком медлительным.
— Ты имеешь в виду, что они видели нас вместе, когда мы отделились от всех остальных и уединились?
— Машина начинает спускаться вниз! — воскликнул Йозеф, когда фургон наклонился вперед.
— Пора действовать! — скомандовал Эван. — Прямо сейчас. Там внизу, в домике, полно солдат. Быстро! Если не действовать оперативно, никогда не выберемся отсюда.
— Дверь! — крикнул Азра. — Снаружи может быть висячий замок.
— Понятия не имею, — соврал Кендрик, следуя сценарию, созданному в лаборатории. — Меня не перевозили в таких машинах. Но это не имеет значения. Металл здесь дерьмовый, в местах швов прочность никудышная. Вместе мы можем выбить панель. В центре самое слабое место. — Эван толкнул террориста с заячьей губой влево. — Вот так, парень. Бей дверь, будто это твой злейший враг. Итак, все четверо вместе! Раз!
— Погодите! — Азра пересек фургон. — Оружие! — Он поднял автомат и перебросил ремень через плечо. — Теперь все в порядке, — заявил он, присоединяясь к товарищам.
— Вперед! — крикнул Кендрик.
Четверо заключенных ударили в дверь, когда машина снова накренилась на одном из поворотов, ведущем вниз. Дверная панель треснула по шву, и в щель проник лунный свет.
— Еще раз! — проревел Йозеф. Глаза его горели.
— Помните, — скомандовал человек, в котором все уже признали Амаля Бахруди, — когда мы выпрыгнем, то сгибайте ноги в коленях, как только коснетесь земли. Мне не нужны травмы!
Они снова обрушились на наполовину выбитую панель. Заклепки были сорваны, дверь вылетела, и четверка оказалась на петляющей дороге, ведущей в пустынную долину. Внутри качающегося фургончика охранник перекатился, чтобы оказаться ближе к кабине. Лицо его покрывала испарина страха смерти. Он прополз на коленях к кабине и постучал. В ответ раздался глухой стук. Их работа этой ночью была наполовину закончена.
Беглецы несколько раз перевернулись, вывалившись из фургона. Азра и Йозеф поднялись на ноги первыми. Они повращали головой, дабы убедиться в том, что приземление прошло удачно, ощупали тело. Кендрик чувствовал, что плечо его будто в огне, ноги свела судорога. Палестинец с заячьей губой пострадал больше других. Он лежал на каменистой почве, стонал и корчился от бессильной ярости. На ноги он подняться не мог. Йозеф подбежал к нему. Эван и Азра рассматривали долину внизу.
Старик объявил:
— Малыш сломал ногу.
— Тогда пристрелите меня! — заорал молодой человек. — Я уйду к Аллаху, а вы будете сражаться.
— Заткнись, — оборвал его Азра, вместе с Кендриком направляясь к парнишке.
— Твое желание умереть утомляет. Разорвите ему рубаху на лоскуты, Йозеф. Свяжите ему руки и ноги и положите на дорогу; машина с минуты на минуту доберется до лагеря, и эти болваны обнаружат, что же случилось, — сказал Кендрик.
— Вы хотите выдать меня врагам? — завопил юнец.
— Успокойся! — сердито рявкнул Азра, вскидывая автомат на плечо. — Мы отправляем тебя в госпиталь, где о тебе будут заботиться. Детей не расстреливают.
— Я ничего не выдам!