Память об этом жила и приносила боль. Отец его — стройный, красивый человек — был студентом-медиком третьего курса в Тель-Авиве. Руководство решило, что ему больше подходит быть простым фармацевтом. Это часто практиковалось. Не дать арабу получить высшее образование — таково было кредо израильских властей. Тем не менее, в последующие годы он стал «доктором» в их деревне на Западном Берегу. Правительство присылало к ним своих врачей — зачастую некомпетентных невежд, думавших только о том, как бы подзаработать побольше шекелей в маленьких городках и лагерях. Один из таких эскулапов нажаловался на отца. Врачебную деятельность пришлось прекратить.
— Они не дают нам жить по-человечески. Когда они нам дадут возможность просто жить?! — кричал отец.
Ответ пришел от дочери по имени Зайа и сына, который стал террористом Азрой. Израильская комиссия по арабским делам на Западном Берегу снова сделала официальное заявление. Их отец был объявлен лицом нежелательным. Семье приказали покинуть деревню.
Они отправились на север, к Ливану. Повсюду их неплохо принимали, наконец их путешествие подошло к концу, и они осели в лагере для беженцев Шатила.
Брат и сестра видели из-за низкой каменной стены, как убили их отца и мать; их тела истерзал ливень пуль. Кровь лилась изо рта и глаз. А сверху, с холмов доносился голодный рев израильской артиллерии. Кто-то остался весьма доволен проведенной операцией.
Так из нежного ребенка родилась Зайа Ятим с холодным взглядом стратега, а мир узнал Азру — новейшего некоронованного короля террористов.
Воспоминания поблекли при виде человека, бегущего к воротам посольства.
— Голубой! — вскричал Ахбияд; восходящее солнце высвечивало белые пряди в его волосах. Уже на бегу он произнес резким свистящим шепотом: — Во имя Аллаха, что стряслось? Твоя сестра рядом, но ведь она понимает, что здесь появляться нельзя. Повсюду есть глаза… Что случилось?
— Я тебе расскажу все, как только мы окажемся внутри. Но времени в обрез! Быстро!
— Мы?
— Я сам, Йозеф и человек по имени Бахруди. Он прибыл сюда от Махди. Да быстрее же! Где нам пройти?
— Боже мой! Махди!
— Пожалуйста, Ахбияд!
— Восточная стена, около сорока метров от южного угла, там, где старая канализационная система.
— Я знаю, где это! Мы направляемся туда.
— Нагибайся пониже и ползи медленно, ясно? Там есть проход…
— Под тремя большими камнями на воде, — продолжил Азра, поспешно кивая. — Пусть нас кто-нибудь ждет. Мы должны бежать почти засветло!
Голубой отошел от ворот и, сдерживая себя, медленно двинулся к южному краю стены. Он остановился, прижавшись спиной к стене, глаза ощупывали забаррикадированные магазины. Йозеф наполовину высунулся из дверного проема; он присматривал за Азрой и хотел, чтобы молодой руководитель знал это. Старик свистнул, и в ту же секунду «Амаль Бахруди» появился из узкой улочки между двумя домами. Оставаясь в тени, он бросился к тротуару и присоединился к Йозефу. Азра указал влево, давая понять, что нужно бежать по тропке, идущей параллельно стене посольства.
Вдалеке уже светился горизонт и вырисовывалась полоска набережной.
Один за одним пробирались по указанному пути беглецы в их рваной одежде и тяжелых сандалиях. Они шли вдоль стены посольства, с опаской поглядывая в сторону восхода. Вот они достигли выступа, под которым шумела вода. Не без волнения некоронованный король убийц направился вниз к большому валуну, а затем жестом пригласил за собой остальных, указывая на следующий участок. Очень скоро они достигли места, где большие камни, казалось, преграждали путь воде. Три камня у стены образовывали треугольник, в основании которого находилось отверстие не более трех футов в диаметре; туда и направлялся поток.
— Вот это место! — радостно воскликнул Азра. — Я знал, что найду его!
— Что это? — спросил Кендрик, указывая на перекатывающуюся через камни воду.
— Старая канализационная система, — пояснил Голубой. — Построена столетия назад. Раньше очищалась морской водой, которую таскали рабы.
— Они вручную пробили этот канал?
— Нет, Амаль. Они возвели валы, уложили камни. Остальное сделала природа. Это резервный акведук, так сказать. Туда вниз ведут ступеньки, сделанные для рабов, подобных нашим палестинским изгоям.