— Будучи независимым государством, которое не боится, что в современном мире его завоюют, — пояснил Уэйнграсс, — Бахрейн обслуживает как союзников, так и врагов. Таким образом, наш изумительный клуб, построенный на этой отвратительной площадке для игры в гольф, будет отражать историю государства. Мы сделаем это при помощи фресок. Представь себе, деловой человек поднимает свой взор на роспись над баром и видит все эти вещи. Он думает: «Боже мой, вот это так место! Все домогались его! Подумать только, сколько денег они истратили!» Естественно, ему еще больше хочется производить здесь операции. Ведь ни для кого не новость, что сделки как раз и заключаются на площадках для игры в гольф, ты, темнота. Как ты думаешь, почему они собираются здесь построить здание клуба?
После того как они построили гротескное здание клуба на второразрядной площадке для игры в гольф, группа Кендрика подписала контракт на строительство трех банков и двух правительственных зданий. А Менни Уэйнграсса, который устроил дебош в кафе на улице эль-Зубара, лично простил один из высочайших министров…
До слуха Эвана, глаза которого были прикрыты, донесся гул реактивного самолета.
— Лично я против этой второстепенной операции и хочу, чтобы мои слова записали и я мог предъявить доказательства, — заявил Яков, пока семеро человек поднимались в реактивный самолет, находившийся в восточной части аэродрома. Эммануэль Уэйнграсс уселся рядом с пилотом, не переставая тихо кашлять, пока закреплял ремень. Офицер Моссада остался в Омане. Ему предстояло выполнить кое-какую работу. Свой пистолет он предоставил в распоряжение Бен-Ами, который не прятал его в кобуру до тех пор, пока группа из пяти человек не заняла свои места в самолете.
— Все будет отражено в отчете, мой друг, — сказал Бен-Ами, пока самолет набирал скорость на взлетной полосе. — Пожалуйста, постарайся понять, что есть такие вещи, о которых мы не должны знать для нашего же блага. Мы солдаты, решения же принимает высший командный состав. Они выполняют свою работу, а мы — свою, и заключается она в выполнении приказов.
— В таком случае я возражаю против столь отвратительной аналогии, — заметил член отряда с условным именем Серый. — «Выполнять приказы» — не особо приемлемая фраза.
— Напоминаю вам, мистер Бен-Ами, — прибавил агент Оранжевый, — последние три недели на тренировках мы готовились к заданию, которое, полагаю, мы сможем выполнить несмотря на то, что на родине в этом сильно сомневаются. Мы подготовились, нас снабдили инструкциями, но вдруг без каких-либо объяснений все это преждевременно прекращают, и мы летим в Бахрейн, гоняясь за человеком, которого не знаем, действуя по плану, которого в глаза не видели.
— Если план вообще существует, — проворчал Черный. — А может, Моссад просто возвращает долг пожилому человеку, который хочет найти американца и иноверца «сына», который вовсе не является ему сыном.
Самолет быстро набирал высоту. Уэйнграсс оглянулся.
— Послушайте меня, тупицы! — крикнул он. — Если этот американец отправился в Бахрейн с придурковатым арабским террористом, это означает, что у него на то есть очень веская причина. Вам, интеллектуальным азартным игрокам в кости с накачанными мускулами, очевидно, не приходило в голову, что Маскат не входил в планы этих слабоумных идиотов, играющих оружием. Их мозг, простите меня за банальное сравнение, находится в Бахрейне. Теперь вы поняли, за кем охотится американец?
— Возможно, ваша версия и верна, — сказал Белый, — но мне совершенно неясно, каков план наших действий, мистер Уэйнграсс. Или прекратим прения по данному спорному вопросу?
— Разногласия будут еще больше, остроумный осел, но мы не прекратим. Как только мы приземлимся и начнем работать, я буду каждые пятнадцать минут звонить в Маскат, пока мы не получим интересующую нас информацию. Затем у нас появится план.
— Откуда? — сердито поинтересовался Голубой.
— Мы составим его, горячая голова.
Когда Азра и должностное лицо из Бахрейна начали удаляться, тучный англичанин ошеломленно застыл, не веря своим глазам. В аэропорту Мухаррак спокойный человек в униформе встретил их самолет «Роквелл» за последним ремонтным ангаром.
— Подождите! — крикнул Мак-Дональд, окинув стоявшего рядом с ним Кендрика диким взглядом. — Стойте! Вы не можете оставить меня с этим человеком. Я же говорил вам, что он не тот, за кого себя выдает! Он не наш человек!
— Так и есть, — остановившись и взглянув через плечо, согласился палестинец. — Он из Восточного Берлина, и он спас мне жизнь. Если ты не врешь, уверяю тебя, он спасет и твою.