— А как объяснить появление швейцара? — спросил Серый.
— Это можно объяснить самым подробным образом. Он поспособствовал тому, чтобы Мак-Дональд открыл дверь и туда могла войти вооруженная группа Махди. А сейчас, когда мы узнали о болтливом Мак-Дональде, можно предположить два существенных факта — подобно факторам давления, когда вы проектируете выступающий балкон на здании: один центр тяжести нагромождается на другой уровень, отдаленный от центра тяжести.
— Черт побери, о чем вы говорите, Менни?
— Мой мальчик Кендрик сделал даже лучше, чем, возможно, считает сам. Махди напуган. Он действительно не знает, что происходит, и, убив большого говоруна, уже ничего и не сможет узнать. Он допустил ошибку, разве этого мало? Махди сделал ошибку.
— Если ваши архитектурные проекты так же непонятны, как и вы, мистер Уэйнграсс, — сказал Серый, — то ни один из них не будет принят в Израиле.
— О, какими словами манипулирует этот парень! Ты уверен, что не учился в средней школе Бронкса? Неважно. Давай проверим сцену в Джума Моск… Скажи мне, Пустозвон, ты когда-нибудь делал ошибки?
— Думаю, я совершил ошибку, приехав в Бахрейн…
Эммануэль Уэйнграсс не услышал ответа. Пожилой человек, у которого начался приступ кашля, стоял, согнувшись вдвое и прислонившись к стене на темной узкой улице.
Остолбеневший Кендрик уставился на телефонную трубку в своей руке, затем, рассердившись, швырнул ее на рычаг. Им овладело чувство гнева, разочарования и страха. «Посмей только выйти из королевской резиденции до наступления утра — и ты умрешь… Завтра ты спокойно возвратишься туда, откуда приехал». Если ему нужно было окончательное подтверждение, что он приблизился к Махди, то он его получил. Это, конечно, хорошо, но вот плохо другое: фактически он был заключенным. Стоило ему сделать один лишь шаг, чтобы выйти из этого роскошного дома, и он будет расстрелян на месте людьми, которые ожидают его появления. Даже его обработанная, выстиранная и выглаженная одежда будет принята за то, чем она является на самом деле: выстиранную одежду террориста. Впрочем, приказ убираться туда, откуда он пришел, вряд ли можно воспринимать серьезно. Сейчас им просто невыгодно убивать американского конгрессмена, особенно того, чье присутствие в Бахрейне можно было проследить вплоть до ужасов в Маскате, где он уже когда-то работал. Уничтожаемый Оман, который все больше донимают вопросами толпы американцев, был бы не в интересах Махди. С другой стороны, Махди просто не мог позволить этому конгрессмену возвратиться в Вашингтон, поскольку он знал слишком много. Решение Махди было очевидным: любопытный, назойливый американец станет еще одной жертвой — вместе с другими, конечно. Резня на конечной остановке в аэропорту, взорвавшийся в воздухе самолет, взрывчатка, подложенная в кафе — существовало так много способов убрать человека, который слишком много знал.
В финале все будет так, как он и представлял себе с самого начала. Он и Махди. Он или Махди.
В дверь сильно постучали.
— Одкхул, — сказал он по-арабски, приглашая посетителя войти и инстинктивно поднимая с белого ковра свое оружие. Вошел охранник, умело удерживающий большой поднос ладонью левой руки. Засунув пистолет под подушку, Эван встал, пока солдат нес поднос с едой к белому письменному столу.
— Все готово, сэр! — воскликнул охранник. — Я лично сам выбирал каждое блюдо, чтобы оно было достаточно вкусным. Моя жена утверждает, что мне больше подошла бы профессия шеф-повара, а не воина.
Кендрик не вникал в суть слов шеф-повара-воина, который пел дифирамбы самому себе. Он словно зачарованный смотрел на мужчину, который был ростом около шести футов, плюс-минус один дюйм, с широкими плечами и тонкой талией. Если не считать эту талию, он был такого же телосложения, что и Эван. Кендрик взглянул на чистую, накрахмаленную одежду, а затем опять перевел взгляд на яркую красно-голубую форму несостоявшегося кулинара. Затем он машинально достал спрятанный под подушку пистолет, пока солдат, жужжавший, как итальянский повар высшей квалификации, ставил парующие тарелки на стол. Мозг Кендрика сверлила одна-единственная мысль: эта выстиранная одежда террориста станет мишенью для пуль, зато форма бахрейнского королевского охранника — нет, особенно если он выходит из королевской резиденции. В сущности, альтернативы не было. Если он ничего не предпримет, то утром наверняка умрет. Нужно было что-то делать. И он решился. Обойдя вокруг огромной кровати и встав за спиной у охранника, он рукояткой пистолета ударил его по голове.