— У меня есть его имя и номер водительских прав.
— Это еще ничего не значит, — фыркнул Менни.
— Я сказал ему, что если он меня обманет, я найду его и убью.
— Беру свои слова обратно, Пустозвон.
— Вы прекратите наконец…
— Заткнись! Какую часть здания занимает фирма «Зариба»?
— Если не ошибаюсь, два верхних этажа. Нижние этажи взяли в аренду филиалы. Зданием владеет «Зариба».
— Подходит, — сказал Уэйнграсс. — Вы не могли бы нам предоставить план сооружения, включая противопожарные системы сигнализации? Я в этом очень хорошо разбираюсь.
— В это время? — крикнул чиновник. — Сейчас четвертый час ночи. Совершенно не представляю, как…
— А вы постарайтесь. За миллион долларов, — вкрадчиво произнес Менни. — Я пришлю их из Парижа. Даю слово.
— Что?
— Истратите его по своему усмотрению. Там находится мой сын. Достаньте план.
В крошечной комнатке было темно, через находившееся под потолком окно проникали лишь белые лучи сиявшей луны. Окно было чересчур высоко, чтобы можно было до него добраться, так как в комнате не было никакой мебели, за исключением низко подвешенной койки, накрытой рваным куском холста. Охранник оставил ему бутылку местного виски, которое вызывало онемение тела, что наводило на мысль: то, что ожидало его впереди, лучше встретить в состоянии пьяного оцепенения. Искушение было большим, поскольку Эвана охватил всепоглощающий страх, от которого он вспотел так, что рубашка была насквозь мокрой от пота, а волосы слиплись, и единственное, что удерживало его от того, чтобы откупорить бутылку, — не проходившая злость и последнее дело, которое ему предстояло совершить. Он окажет яростное сопротивление, в глубине души надеясь получить пулю в лоб, которая быстро положит конец всем его мучениям.
Боже праведный, почему он считал, что сможет выполнить это? Что его заставило поверить, что ему удастся сделать то, с чем не смогли справиться гораздо более опытные люди, считавшие это самоубийством? Конечно, ответ был заложен в самом вопросе: он был одержимым. Горячие струи ненависти обжигали его изнутри. Если бы он не попытался, эта ненависть все равно бы сожгла его дотла. И все-таки его провал был неполным. Он загубил свою жизнь, но лишь потому, что достиг определенного успеха. Проложив тропу сквозь дремучие джунгли обмана и манипуляций, он доказал, что Махди существует. А его дело продолжат другие, и в этом он находил утешение.
И снова он смотрел на бутылку, на белую жидкость, которая могла бы избавить его от всех мучений. Сам того не замечая, он медленно качал головой, словно сожалея о содеянном. Махди сказал, что его жесты такие же жалкие, как и его слова. Ничего, когда он будет лететь на самолете над мелководьем Катара, все будет иначе…
Каждый солдат был готов ко всему с самого начала. Все проверили наличие пластмассовой ленточки вокруг левого запястья, чтобы удостовериться, что крошечная капсула с цианистым калием была на месте. Ни у одного из них не было документов или каких-либо предметов, по которым можно было бы установить их личность. Их «рабочая» одежда вплоть до дешевых пуговиц из раковин была приобретена агентами Моссада в Бенгази, в центре, где проходили подготовку террористы-новобранцы. В эти дни ни один из членов подразделения Моссада не должен был быть пойман живым там, где его действия могли хотя бы отдаленно связать с событиями в Омане. Израиль не мог допустить, чтобы на него свалили ответственность за убийство двухсот тридцати шести американских заложников. Нужно было избавиться от израильского призрака вмешательства даже ценой жуткого самоубийства людей, которых послали в Юго-Западную Азию. Все это осознавали, и на аэродроме в Хеброне каждый из них протянул свою руку врачу, чтобы тот закрепил рифленую ленточку из пластика. Достаточно прокусить мягкую ампулу, как тут же последует мгновенная смерть.
Тужжар-Роуд была пустынной, улицу и фонари окутали клубы тумана, ползущего из Персидского залива. В здании, известном как Сахалхуддин, были освещены лишь офисы на верхнем этаже, да еще был виден слабый свет, отбрасываемый неоновыми лампами, в фойе. Там, за стеклянными входными дверями, за столом сидел скучающий человек и читал газету. Небольшой голубой седан и черный лимузин были припаркованы на обочине. Два охранника в форме стояли перед дверями, за зданием тоже была охрана. Серый, Черный и Красный возвратились к разбитому такси на углу эль-Монтанна-Роуд. В машине на заднем сидении устроился раненый Яков, впереди сидели Бен-Ами с Эммануэлем Уэйнграссом, который при свете приборной доски все еще изучал план здания. Серый через открытое окно машины доложил обстановку. Яков тут же инструктировал их: