— Джек, дружище, давай-ка пропустим по чарочке в честь присуждения мне степени. Встретимся в ближайшей таверне в десять вечера.
— В какой еще таверне?
В ходе занятий языком я выяснил, что на планете существовали крепкие напитки, но у меня не было никакого представления о том, где можно было бы раздобыть спиртное.
Ред дал мне туннельные координаты заведения неподалеку от Факультетского ряда.
— А почему не сейчас? — спросил я.
— В девять часов вечера я даю интервьюновой секретарше.
— А что стряслось со старой?
— Ничего, Джек. Эта маленькая финтифлюшка все еще хорохорится, словно горизонтальная кофемолка. Но ей нужна помощница.
— С какими-нибудь особенностями?
— С большим крутящим моментом…
— Ред! Ты пьян?
— Чуточку есть. Двигай-ка в бар и догоняй меня, если это не противоречит твоей религии.
— Ну, — ответил я, — священное писание говорит, что немножко вина для аппетита выпить не грех.
Вот так я надумался пойти в бар до того, как появиться Ред и встретить его там. Устав Флота разрешал приводить опьянение в качестве оправдания, когда космических моряков обвиняли в незначительных нарушениях секретности, в невоздержанных разговорах или связях, неподобающих офицерам. В эту ночь я вознамерился, осторожно направляя беседу, заставить Реда проговориться. И если пьянство должно стать ценой за достижение высокой цели, то более благородным качествам[47] моего естества придется вытерпеть небольшую трепку в полете.
Поддерживаемый сознанием выполнения правого дела, я направился в бар. Я не просто хотел, я страстно желал опустошить с приятелем моих бурных дней несколько бокалов чего-нибудь покрепче.
Глава пятая
Ред нашел бар, должно быть, с помощью волшебной лозы[48] или благодаря присущему ирландцам нюху на спиртное. На баре не было ни неоновых знаков, отмечающих его, ни военного полицейского, патрулирующего перед ним, — только надписи на двери, которые переводились примерно так: "Здесь есть сильная вода", и "К вашим услугам огненная вода".
Бар оказался коктейль-холлом, освещенным мягким светом, с креслами, столиками, высокими табуретами у стойки и щелканьем харлечианских голосов на фоне звуков флейты, производимых автоматическим электронным органом. Я заказал виски и пиво у стойки, чувствуя настоящую тоску по родным старым временам шумных ссор, пьянок, плотских грехов, и ностальгия моя усилились, когда из-за столика поднялась девушка и подошла к стойке, чтобы сделать заказ. Ожидая выполнения заказа, она мягко выговорила, едва шевеля уголками рта:
— Как насчет того, чтобы "размять бедра", дылда?
"Размять бедра" — жаргонное выражение, означающее процесс, сопровождаемый качанием бедер. Холодно и официально я ответил ей, что не люблю "качать бедрами", и она вернулась за свой столик. Подавляя приступ ностальгии, я выпил виски и для полировки принялся потягивать пиво, размышляя о райской жизни и награде за добродетель — об отсутствии синяков, похмелья и раскаяния в содеянном по пробуждении в понедельник утром. Не успел я прикончить второй бокал, как дверь в бар отворилась и ввалился вдрызг пьяный Ред О'Хара. Обнажен и непристоен!
На этот раз харлечианскому запрету на разглядывание людей угрожало массовое нарушение. На Реде была одежда шотландского горца, зеленая шотландская шапка и сложенный вдвое шотландский плед, перекинутый через плечо. К талии и ногам был привязан кожаный кошелек, а под кильтой[49] такой короткой, что заставила бы шотландца покраснеть, красовались покрытые розовым мхом стволы дубков — корявые ноги Реда. Он был без шорт. На передней части пледа располагались, словно военные знаки отличия, пять наградных кленовых листков.
— Во имя чего?.. Как?.. Где ты раздобыл такую мини-кильту?
— В гроте портного, — проорал он по-харлечиански, — на углу южного шестого туннеля и западного восьмого холма. То, что эти лупоглазенькие кенгуру не могут сделать руками, они могут сделать пальцами ног… Мак, мне как обычно…
По тому, как бармен отозвался на Мака и стал смешивать двойное виски с порцией пива, я понял, что О'Хара не только нашел это место, но уже успел стать здесь завсегдатаем.
— Убавь громкость, — сказал я, — эти субчики могут обидеться.
— Пусть попробуют! — проревел он, грозно взглянув на сидевших в баре выпивох. — Я обобью о потолок несколько этих голов на лебединых шеях… И не бойся, Джек. Эта планета биологически вырождается, — тут его голос понизился до шепота, который однако проникал через закрытую дверь и разносился по туннелю. — Знаешь, почему эти кроты живут в норах? Они боятся погоды наверху… Ну, за Землю, парень! За планету, порождающую ад и настоящих мужчин!
— За Землю! — повторил я, чокаясь с Редом.
— Мы с тобой попали в полностью демократизированное общество, Джек, и знаешь, почему? У этих кузнечиков с совиными глазами недостает прыти создать правительство. Они не могут воспитать вождей. Эх, парень, я вижу в этом ужасно благоприятную возможность учредить трон. На планете, где все жители — сплошные калеки — и однорукий может стать королем.
— Ладно, Ред. Разыграем трон. Если выпадет решка — я буду королем, а если выпадет орел — ты станешь премьер-министром.
— Уж таков жребий О'Хары, — моментально отреагировал Ред, выдав этим, что он не так уж и пьян, как притворяется.
— Повторить, — окликнул я бармена.
Я умел соображать, будучи пьяным, и нюхом учуял игру, несогласуемую с моей собственной.
— Джек, мы должны основать здесь свою собственную маленькую колонию. Обойдемся без МУКа.
— Осторожно! — вспыхнул я. — У этих стен есть уши. Межпланетное управление колониями было квазивоенным учреждением, а в этой комнате могли сидеть харлечианские агенты.
— Если ты предлагаешь организовать заговор, — добавил я по-английски, — с целью лишения Земли колонии, то из твоих останков нечего будет пожертвовать в банк органов. Ну, а теперь скажи мне, — я снова заговорил по-харлечиански, — по какому поводу ты вырядился в кильту?
— Реклама, парень. Взгляни-ка, — он полез в свой кожаный кошелек и вытащил пачку отпечатанных типографским способом визитных карточек. — Мы ведь преподаватели необязательных предметов, вот я и привлекаю студенческий контингент. Взглянув на лежащую сверху пачки визитку, я прочел:
УчительДЖЕК
Специализирующийся на предметах, не относящихся к этому миру
Единственный голубоглазый учитель на Харлече
Я был тронут его заботой, хлопотами по поискам печатника и тем, что он заказал визитки для меня, но вынужден был указать ему на явную ошибку.
— Ред, я — не единственный голубоглазый учитель на Харлече. Ты ведь тоже голубоглазый.
— О, нет, — сказал он, — твою визитку надо читать вместе с моей. Вот, читай, — и он вручил мне свою визитку.
Учитель РЕД
Специализирующийся на предметах, не относящихся ни к какому миру
Единственный голубоглазый рыжеголовый учитель на Харлече
Он переиграл меня, но я не выразил никакого возмущения, так как меня гораздо больше разбирало любопытство, касающееся другой части его туалета. Пряча в карман визитки, я заметил:
— Спасибо тебе, Ред, но каким образом ты заработал этот пучок кленовых листьев?
— Ты же знаешь, как я заработал первый, — ответил он. — А остальные были вручены мне за отличные успехи при изучении языка. Я сменил четырех домашних учителей, прежде чем справился со своим ирландским акцентом. Вот этот нижний — от Харлы. Помнишь девушку, регулировавшую объектив переводной машины пальцами ног?
— Как же не помнить, — заметил я, — вдохновительницу твоей любовной лирики.
47
Непереводимая игра слов. Слово «angel» переводится как «ангел», но в некоторых случаях, как в приведенной фразе, оно может означать «качество», или "свойство".
48
Волшебная лоза — развилка, сделанная из ветки дерева, чаще всего — ивы; в руках «лозоходца» — человека, наделенного определенными экстрасенсорными способностями, развилка, при прохождении над скрытым источником воды, например, подземным потоком, начинала поворачиваться. Сейчас это явление получило признание науки и при¬стально изучается.
49
Кильт. кильта- шотландская мужская юбка; каждый шотландский род, или клан носил клетчатые кильту, плед и др. части одежды, различающие по сочетанию цветов и узоров, установленных именно для этого клана.