– Слушай, Тимк, – во второй раз завел допрос Вовка после первой неудачной попытки, – и все-таки почему же ты не пришел засветло? Вышел ты рано, на дальнее озеро не заходил. До этой поляны идти три часа, да еще час до озера. Часов в двенадцать прибыл, так?
– Даже раньше: до тайги я на велосипеде доехал и в кустах его схоронил.
– Еще час на гусей, ну полтора, так?
– Два с половиной…
– Угу. Отдохнул, осмотрелся, обсох на солнце – еще час, правильно?
– Ну…
– Тогда в семь-восемь часов при любом раскладе ты должен был быть уже дома. Раскалывайся – что ты тут нашел и чего ты в обморок грохнулся? Ты повыносливей меня будешь все-таки…
– Да так и было! – сорвался на полукрик Тимка. – Полпятого по часам я уже возвратился на поляну, но тут почему-то стемнело, и я дальше не полез! Я еще подумал, что часы сломались, и решил переночевать около родника, – продолжил он чуть тише. – Утром меня там и нашли.
– Часы сломались? Скорее просто увлекся и не заметил, как время ушло…
– Нет, я по своим ощущениям чувствовал, что еще далеко не вечер… А тут вдруг раз – и сразу ночь, звезды.
– Ну… а может, с тобой как с теткой Меланьей случилось? Она, по ее словам, шастала по лесу три дня, но все-таки нашла обратно дорогу, а ее дома встречают, будто она всего часа на три уходила… Ох, и скандал был! Она своего зятя чуть не скалкой начала утюжить, пока соседи не зашли на крик и не рассказали, что сегодня с утра ее видели у колодца с корзинкой. Она и на них взъелась! Мол, вы тут сговорились, хотите меня со свету сжить… Уж когда ей телевизор включили и те же самые новости показали, только тогда и успокоилась… Правда, у тебя время в другую сторону отыграло, но уж очень похоже.
– Не знаю, Вовк, может, и так.
– А что там с третьим дубом-то, чего ты его поминаешь постоянно?
– Да был он, был! – в полный голос закричал Тимка. – Мы же там помост соорудили на ветвях и перила! Ты там еще навернулся вниз и левую руку сломал, тебя на «буханке» в медпункт возили в районный центр! И шрам остался на запястье от этих стержней… как его… Илизарова, вот!
– Где? – задрал рукав рубашки Вовка.
– Ну… вот тут должен быть, – неуверенно закончил Тимка. – Не вру я, Вовк…
– Знаю…
– Эй! Слышен крик, а драки нет, – донеслось от костра. – Давай, ребятня, подваливай, гуси в глине уже пропеклись, сейчас доставать будем.
На скатерке по волшебству появились ложки, вилки, пластиковые тарелки и стаканы, бухнулась фляга с водой, залитая по горлышко у родника, и пара запотевших бутылок водки, охлажденных в прибрежной воде. Иван Михалыч с Тимкиным отцом, разделывающие в сторонке на траве гуся, истекающего умопомрачительным запахом запеченной дичи, тут же одобрительно крякнули:
– Ну, Вячеслав Владимирыч, знаешь, чем порадовать. А то нам как-то не до нее, родимой, было, когда этого сорванца искали.
Тут же разодранная на куски птица разлетелась по тарелкам, и через пару минут, сопровождаемых пластиковым звяканьем стаканов и хрустом перемалываемых челюстями кусков, пошел неторопливый разговор о жизни, ничем не отличающийся от тысяч таких же разговоров на кухнях необъятной страны.
– Вот вы, пацаны, на нас неодобрительно смотрите… Вот ты особенно, Тимофей, – начал, как самый старший, егерь. – Спиваются, мол, отцы ваши в точности как другие мужики в деревне. В чем-то ваша правда, хотя еще пару лет – и вы сами начнете хохолки друг перед другом и девками задирать да горькую потреблять. А уж курить-то втихаря наверняка пробовали не раз уже… Только заметьте, молодежь, что ваши отцы сильно отличаются от других мужиков в деревне. Ума не пропивают, а посмотреть со стороны местных… местной пьяни то есть, так трезвенники трезвенниками. Только по своим да церковным праздникам отмечают. Ну вот еще под такой великий повод, как сегодня. А руки-то у них какие золотые! Вот твой отец, Володька… Во-первых, с образованием. Ветеринар – человек на селе всегда уважаемый. Во-вторых, свое хозяйство – и опять же тут профессия пригодилась. В-третьих, в помощи никому не отказывает, лечит скотину соседям за «спасибо». Другой и плюнуть без денег не согласился бы, а он и в дождь и снег… За это и жинка его поедом ела, а потом, как сверкнуло ей в глаза золотишком, так бросила все и укатила… Э-э-эх…
– Михалыч, хватит при детях-то…
– Извини, Слав, просто свои потуги на этом пути вспоминаю.
– Да ладно тебе, пап, – отозвался Вовка. – А то я не понимаю ничего… У мамы с отчимом только и разговоры про то, кто что купил и что надел. Вот в возраст войду – и к тебе перееду.
– Ну-ну… – грустно улыбнулся Вячеслав.
– Так вот, про что это я… Вот я и говорю, с головой у вас отцы, ребята, – продолжил, улыбнувшись, егерь. – Твой, Тимка, в молодости механизатором был, а как колхоза не стало, новую профессию освоил, теперь в кузне горбатится… Если кому оградку сковать или починить что по хозяйству, то к нему. «Николай, родной наш, помоги, выручи, век не забудем…» Так, Степаныч?