Сам интерьер магазинчика был приятен. Теплый свет от растений, разросшихся по коричневым стенам и темному потолку, казалось, согревал. Позади стойки множество разноцветных колб и бутылок. Повсюду в горшках росли цветы и даже розы кроваво-красного цвета пустили свои кусты у левой стены, где был выход за прилавок.
– Приветствую, э-э… Не хочу оскорбить, судя по маскам вы… – Каждое слово произносилось словно у него не было зубов, но голос был как у мудреца глубокий, резонировал от горла, внушая авторитет.
– Артисты, просто блудные артисты. – Помог ему Корус.
– О-о необычные клиенты, честно впервые обслуживаю артистов. Да и шутов я ещё не обслуживал, может и они скоро появятся! – Посмеялся продавец хрипло. Сладкий напиток, который он пил, теперь создаёт небольшой эффект лопанья пузырьков воздуха в горле. Очень часто сглатывал слюну, видимо напиток был даже слишком сладким. – Так чего изволите?
– Нам бы против бледной пустыни лекарство. – Положив весь мешок с монетами перед лицом старика, Корус скрестил руки.
– Бледной пустыни, значит… Я пересчитаю, вы не против надеюсь? – На стол вывалилось множество золотых монеток, звенящих и столь манящих. – Слишком много для одного, но… Недостаточно для двух.
– Одного будет достаточно, давайте поскорее! – Нетерпеливо сказал артист.
– Конечно, сейчас же достану!
– А расскажите про эту болезнь! – Внезапно влезла Клацирия.
– Любознательная какая! – Старец стоял на стуле, ища на верхних полках нужную бутылку. – Что могу сказать, простенькая болезнь, лечится легко, если успеть. Понемногу иссушает тело, даже большое потребление воды не особо поможет, замедлит, но не поможет. В конце всегда остаётся только прах… В честь этого исхода и название даже дали!
– От неё умирают?!? – Это больше было адресовано Корусу, который не говорил про важность лекарства ей. – Как заражаются, если от неё умирают?
– Всё просто, через кровь или половой контакт. – Ответил продавец, пока тянулся за нужным лекарством.
Корус уже стоял вне терпения, стуча носком по полу в бешеном ритме. Правда услышав способы передачи, покраснел.
– Что значит, половым контакт?
– Ты ещё маленькая, потом узнаешь! – Сказал покрасневший артист.
– Ещё от новизны этой заражаются, вроде “сном” называют. Ну а лечится как я и сказал просто: один приём элексира, пару деньков отдыха и всё! – Заветное лекарство стояло перед Корусом.
– Ты ведь тоже болен этим! Посмотри какой бледный и потеешь, точно так же как она! Может вы можете дать ещё одну? – Клацирия подошла к прилавку встав на носочки чтобы быть на одном уровне с продавцом.
– Прости, деточка, не могу. – Грустно ответил старец, понимая ситуацию. Его чувства были искренны, без капли наигранности.
Корус спрятал бутылку в сумку, храня её будто своего ребёнка, держа в обеих руках, панически оглядываясь по сторонам. Шаг был очень быстрым, снова Клацирия не поспевала, приходилось бежать за ним. Оказавшись в повозке, дома для всех, кто тут находился, артист сразу подбежал к больной Оникс.
– Оникс! Проснись, пожалуйста. – Подобрав её на руки, чтобы ей было удобнее пить, он достал бутылку, откупорив её. – Пей, давай!
Красный элексир придавал цвет всему сосуду. Борлен спал как младенец, ничего не слыша вокруг себя. Когда всё было выпито Корус положил её обратно. Он обращался с ней как с самым дорогим человеком в жизни, хотя так и было. Готовый отдать за неё свою жизнь, доверяя себя ей полностью, внимая каждому слову сказанному её устами, став стражем для Оникс, Корус пытался показать так свою любовь, вместо слов, которые иногда могут ничего не значить.
Спокойствие воцарилось внутри всех. Никто ближайшее время не умрёт, наконец! Теперь даже эти двое могли отдохнуть, день был тяжелым, даже насыщенным на события, так что они заслужили. Клацирия сразу уснула возле стола, а артист уснул, обнимая руку Оникс сам при этом сидя на коленях.
Тряска пробудила Клацирию, открыв глаза она увидела, что Борлен не спит. Его состояние всё ещё ужасное, поэтому беспокоить его было лишним. Оникс спала, цвет тела возвращался в норму, только Коруса не было рядом. Повозка остановилась, послышался сильный ветер, в остальном благоговейная тишина, нет звуков города, шума толпы. Клацирия открыла дверь в недоумении, её взору открылись зеленые поля, протягивающиеся до ближайших холмов, за спиной густой лес покачивал листвой. Ни единой души, разве что белые птицы летали высоко в небе, издавая еле слышимые звуки. Чувство, словно там за деревьями стоит её дом согревало внутри и будоражило всё тело. Настроение сразу поднялось от этого, пасмурные мысли ушли, свобода, простое окружение природы, а не каменных стен или людских толп, одно из тех немногих вещей, которые способны радовать.