– С кем и где встреча будет происходить? – Через плечо спросил Длуцез.
– У ворот к замку короля, тебя будет ждать группа людей с пропуском вниз – Встречно ответил Борлен. – вас не остановят.
– Прекрасно. – Старик потирал ладони. – Подойди, Клацирия…
Свечи, поставленные по всей комнате, засияли синеватым пламенем. Снова запах соли ударил в ноздри. Девушка села на против него на небольшую подушку, набитую перьями. Белая ткань, красные пятна и мягкая набивка внутри с радостью приняли на себя гостя.
– Твоя цель сейчас не в городе… В своём особняке, но прибудет сюда, чтобы побывать на балу. Будет один, попытает счастье в танце с другой.
– Это всё? – Выдержав паузу, чтобы удостовериться в окончательном предсказании она продолжила. – Ладно, думаю достаточно для меня. Хотя бы знаю, где искать.
Старик выпускал пар изо рта, тяжелое дыхание в совокупности с его хриплостью давало иллюзию будто он умирает, но это нормально для него.
– Ты мне помог, Длуцез. Спасибо, а теперь мы должны идти. – Клацирия спускалась осторожно, снова под руку Борлена в нежелании навернуться и закончить свою жизнь так нелепо.
– Да-да проваливайте…
Использовать способность сейчас ему было тяжелее обычного, ведь существо, которое и даровала эту силу сейчас бороздило мертвые воды. Тот самый тюремщик, о котором говорил Лукко. Огромные глаза на туше и щупальцах видели гораздо больше даже в воде, чем кто угодно. Некоторые твари, не только тюремщик могут на время выползать за грань своего мира, отделенного от обычного, пробираясь к людям на короткое, но всё же некоторое время. Вызвано это либо большими силами самого существа, либо особыми событиями. К счастью, очень мало пробираются за грань, что возможно и спасало мир от разрушения особо воинственных и разъяренных существ.
Оставалось только ждать, разработать способ пробраться внутрь и что делать дальше. Трепать языком теперь суждено в окружении сгнивших деревяшек и бегущих мимо крыс. Крохотное полуразрушенное здание, почти конура, стоящее в самом углу муравейника нелюдимых бедняков. Головокружительный сырой воздух с запахом тины и плесени дополненный крысиным помётом проникал в ноздри, плотно прилегающие доски не пропускали свет с наружи, разве что частые отверстия создавали лучи, пересекающие всё внутри. Крыша над головой с виду отлично могла служить, но капли дождя всегда через этот лабиринт находили вход внутрь, создавая целые лужи на полу, служащие озерами для грызунов. Невысокий стол, за которым можно было делать хоть что-либо только сидя, служил стойкой для свечи, под ним было спрятано всё снаряжение и одежда Клацирии и Борлена.
– Что теперь? Мы просто так не попадём внутрь. – Начал Борлен, кружа как комар по всей комнате. – Да и богатого костюма у меня нет.
– Для начала достанем карту, чтобы не потеряться внутри… После нужны приглашения. Сможешь?
– Приглашения нет, но карту раздобуду.
– Тогда добудь веревку, да побольше. – Клацирия короткими ногтями царапала стол, раздумывая над планом.
– А ты, что делать будешь?
– Ну судя по всему получу приглашения! И несколько кристаллов, правда придётся спуститься в стоки…
– Значит ещё пергамент взять? – Борлен стоял у выхода, двух досок, что раздвигаются в разные стороны.
– Я думала мы с тобой отдохнём, поспим вместе… Ведь уже поздно – Разочарованным, но тихим голосом сказала Клацирия
– Хочу побыстрее всё достать, а потом отдохну, не бойся я найду, где поспать. – С улыбкой на лице Борлен вышел наружу, его удаляющиеся приглушенные шаги слышалось внутри.
Клацирии на душе стало грустно, даже немного обидно. Простое желание побыть наедине с Борленом, просто отдохнуть и насладиться его компанией, а сбыться всё никак не может. То ли он так глуп и не замечает элементарных чувств своей подруги, с которой он долгие годы находится вместе, ведь она единственная с кем он действительно открыт и кому он в правду доверяет, то ли специально избегает близости с ней заставляя долго думать о его безразличии к ней уже несколько лет, так долго тянущихся друг за другом.
Холодный, твердый стол послужил кроватью для неё. Около часа Клацирия лежала на боку и смотрела на пламя свечи продолжая думать об этом глупом болване. Уснуть этой ночью не выходило. Закрыв глаза, она видела его, а открыв снова тусклое пламя. Отлеживаться уже становилось неприятным, голова становилась тяжелее с каждой минутой. Платье полетело на стол, оголенная Клацирия достала другую одежду, свернутую в непримечательную ткань. Множественные шрамы на предплечье и запястье не уродовали тело, а даже добавляли опаски в её образ, показывая некую решимость и опытность в жизни. На животе и спине остались красные линии от корсета, который она ранее носила. Нога имела след от укуса небольшого животного, чуть ниже колена глубокие зубы когда-то давно пронзили кожу. Узкие, по сравнению с другими, глаза осматривали содержимое свертка. В изумрудной радужке сверкал блик от короткого кинжала. Еле видные пусть и тёмные брови поднялись от его вида, образуя складки на широком лбу, она не помнила, где оставила его и найти его в одежде было неожиданно.