– Нет. Расстроить боялся. Обидеть её не хотел, так или иначе она за мной ухаживала почти всё время. Просто она перегибает палку иногда, понимаешь?
– Откуда? Не я ведь с ней живу. – Лукко, что-то рисовал на карте, спрятанной под рукавом снятой рубашки. – Надо было ей прямо говорить, обиделась и ничего! Мы тоже настрадались из-за её выходки тогда.
– Она не успевает на бал… Видимо всё отменяется, хотя я уже, итак, продал все кристаллы, что она купила. Не знаю её плана, но наверняка ничего бы не получилось.
Борлен выглядел уставшим. Под глазами виднелись синяки от недосыпа, а сами глаза имели легкою красноту. От дыма ему уже становилось нехорошо, подташнивало. Лукко не обращал внимание на самочувствие брата, даже взгляда не поднял на него. Ему было всё равно, брат или человек, которого он называл братом давно погиб ещё когда Корус положил его в повозку. Всё время Лукко вынашивал мысль в голове, что родной брат не мог просто так его бросить! Не принимая попытки, не отправившись на его поиски, закопав в том сене, в той самой повозке.
– Что ты делаешь? – Обратился Борлен к брату.
– Прикидываю маршрут корабля…
– Слушай, а может ты мне можешь немного помочь с деньгами? Совсем чуточку!
Ещё одна причина, по которой Лукко не считал человека перед собой братом. Приходит только когда ему что-то надо, выпрашивает, даже иногда умоляет лишь бы заполучить то что хочет. Так он жил и с Клацирией, упрашивая её на воровство, которого она избегала, зарабатывая своими выступлениями на праздниках, танцуя для публики, пока это дитё мирно отдыхало в закоулках города.
– Просто так? Нет. Но есть работёнка, возможно ты захочешь принять участие.
– Ну давай, говори!
– Отправишься вниз с новой группой завтра?
– Ммм… А получу я?
– Всё, что найдёте заберёте себе, ну и естественно золото, которого я думаю будет достаточно для твоих развлечений.
– Ладно, я согласен. Не думаю, что будет так сложно, да и Клацирия не пропадёт одна. – Борлен тянул свою чтобы тот Лукко её пожал в знак заключения договора, но тот лишь удивленно посмотрел.
– Подпись свою поставь, вот здесь.
Несколько листов пергамента, скрепленные в одну стопку. Договор о найме в команду, который Борлен не мог прочитать. Последним пунктом, перед самой строчкой подписи говорилось об отсутствии претензий в случае травм и смерти.
– А что это?
– Договор о найме в команду… Ты читать не умеешь?
– Нет. А как мне подпись поставить?
– Просто напиши своё имя и всё. – Смотря на карандаш в руках Борлена крутится во все стороны, нервы сдали, заставив встать со стула капитана. – Дай сюда! И руку тоже. Вот, наконец-то!
Лукко управлял рукой брата, а когда мучения закончились, то договор быстро оказался в куртке, где был специальный карман с креплениями для бумаг.
– Завтра в полдень у ворот короля, понял? – Капитан грозным взглядом окинул недотёпу.
– Да! Приду вовремя.
На улице дышалось свободней, особенно без этого дыма, которым он провонял с ног до головы. Что сейчас делать Борлен просто не знал. Солнце двигалось к закату, ещё часов пять и начнётся вечер. Грудь наполнялась наполнилась фантомной свободой, с тех пор как Клацирия пошла навещать тех двух болванчиков, так думал Борлен, ему стало гораздо проще.
Толком не зная, как провести день он направился в сторону богатого района, где он проводил последние дни. Стражи стало действительно много на улицах, за каждым поворотом то и дело стоял отряд патруля из минимум трёх человек среди которых всегда находились благословлённые. На его глазах один из них с татуировкой дерева, толком рассмотреть её не получилось уж сильно крутил он кистью, на которой она и находилась, поймал вора, убегающего с лекарствами в переулки. Корни появились прямо под его ногами, разрушая каменную дорожку, но опутывая по ногам и рукам преступника.
Каменный дом ничем не примечательный в этом районе. Окна изнутри прикрыты шторами синего цвета, богатая деревянная дверь с узорами, вырезанными на ней, изображали ветер волнистыми полосами и драконов, парящими на ними. Жилище известной всадницы, побывавшей во множестве заданий по разведке и составлению карт местности, Дьяблес. Пусть она и молодая, всего двадцать шесть лет, но уже находится на почетном отдыхе. Три стука в дверь от Борлена, село подошедшего к двери, и та приоткрылась. Высокая всадника с рыжими волосами стояла на пороге. Легкий халат закрывал её тело почти полностью, только длинные бледные руки выглядывали наружу.
– А, Борлен, заходи! – Гостеприимный голос, располагающий к себе, немного писклявый и через чур высокий тон мог раздражать многих, но гостю он нравился.