– Ты продала меня? – Холодный голос полный разочарования исходил из уст столь маленького человека.
– Он обеспечит нам лучшее будущее, пойми.
– Нам? Сколько хоть ты получишь? – Слезы выстроили стеной в глазницах.
– Это неважно, дело не в плате…
– Да как неважно! Ты дочь продала! – Перебила её Клацирия, не дав оправдаться.
– Здесь тебя ничего не ждёт, Пелагор сможет тебе дать хоть какое-то будущее! – Голос матери был спокоен, она не поддавалась агрессии дочери. Наоборот, пыталась успокоить.
– Так ты оправдываешь это?! Он сможет дать мне лучшее будущее! – Передразнивала Клацирия плохо, сопли разбрызгались по всему столу. – Я не хочу уходить от сюда!
– Всё, Клацирия. Пожалуйста, прошу тебя успокойся. – Теплые объятия начали окутывать Клацирию, подобно горячей воде в ванне. В ответ она просто расплакалась, не сопротивляясь, не дергаясь чтобы выбраться из рук матери, а просто приняв, затаив обиду глубоко внутри.
Мысли не успокаивались, то тут то там слышался собственный голос в голове метающийся в догадках: “Как всё могло так обернуться?”, “Если бы не шли к озеру то, что тогда?”, “Почему она так поступила?”. Только вопросы и вопросы, но ответ не раздался эхом, не заглушил всё, принеся блаженную тишину, тихий штиль для головы.
По земле застучали копыта, фырканье коня раздалось рядом с дверью, предвещая скорый уход. Через несколько минут она уже сидела в повозке вместе с Пелагором, у него получилось найти человека с конём, держащего путь в город и напроситься к нему. Когда они уезжали Клацирия смотрела на сад, который больше не увидит, дом больше не будет её согревать своим уютом, успокаивать узнаваемым поскрипыванием полов. Клацирия не спала даже ночью, проезжая сквозь леса, ручьи и поля, запоминая дорогу, которая отпечатается у неё на всю жизнь.
Запомнила она прощание с мамой, долгие объятия столь сковывающие, очаровывающие… В них так и мутнел разум, становился зависимым от них, желая провести так как можно больше времени, ненавидя мир, который заставляет снова обратиться своим ликом к нему. Пелагор спал рядом на мешках с семенами, столь беззащитный. Клацирия так и хотела вонзить кинжал ему в горло или нижнюю челюсть, прошивая за одно и всю голову. Дальше её головы это не ушло, но любой поступок зарождается так, сначала идея, а исполнение произойдёт в будущем, рано или поздно.
Последнее, что она видела перед тем, как усталость взяла вверх и сон поглотил её, поле, тянущееся до самого горизонта, а трава словно стеклянная, пропускала сквозь себя свет полной луны. На ощупь трава была шелковой, столь мягкой! Клацирия почувствовала это, когда дотронулась вытянутой ногой. Мириады звёзд усеяли ночное небо. Созвездия показывали себя во всей красе, детское сознание рисовало новые, лишь пальцем проведи и вот оно готово! Совершенно новое, никем не открытое, только твоё. Ночь создаёт возможность фантазировать, что всё возможно, даже дотянуться до звёзд, этим она очаровала многих.
Легкий ветер подхватывал мягкие, почти шерстяные волосы Клацирии. Фиолетовые листья заколкой цеплялись за них, наконец открыла глаза. Тень от кроны черных деревьев пеленой легла на её лицо, не позволяя Солнцу беспокоить глаза и ослепить их. Дорога украшена стройными рядами деревьев, некоторые стволы были витыми, будто искусственно скрученные и каждое не похоже на другое. Фиолетовые, белые и розовые листья росли на них.
Повозка изменилась, лошадь тоже, да и Пелагора рядом не было! В панике Клацирия мигом проснулась, осматривая округу.
– Воу! Ничего себе как ты бодро подскочила! – Голос Пелагора был спереди, он сидел на коне. – Ты крепко спала, решил не будить тебя, п просто перенести на другую повозку, уже мою.
– Где мы? Место красивое, я думала мы в город поедем.
– Мне не уютно в городе, хотя туда нам так же вскоре придётся уехать. Пока мы побудем здесь в доме моего прадеда, героя всё-таки! – Он разводил руками пытаясь показать масштаб этого места или значимости для себя, Пелагор сам ещё не разобрался для чего так жестикулирует.
– А кем он был?
– Советчиком короля, высокий титул! Смог наладить торговлю с другими королевствами заполнив почти пустующую казну. Я думаю, если бы не он, то короля тогдашнего на пику насадили или открывали куски от ещё живого, чтобы насытить голодающих.
Клацирию беспокоил вопрос, для чего она нужна ему? Она думала об этом, но спрашивать не осмелилась, не поверила бы ему. Но сейчас, когда они уже на месте, даже враньё уже не поможет.