Еще несколько хлюпающих шагов — и Робби понял, что не в силах больше стоять и ждать.
— Пойдем, посмотрим, кто к нам пожаловал! — бросил он Олбрайту. — Надеюсь, ты хорошо знаешь интерлингво?
— Эй, погоди!
— Если мы будем стоять тут и «годить», ничего не изменится, — Робби провел пятерней по всклокоченной шевелюре и двинулся к двери. — К тому же хозяевам полагается выходить навстречу гостям…
И тут гость сам вступил в рубку.
Сперва свет за дверью померк, заслоненный массивным телом инопланетянина, а потом через комингс перенеслась черная воронкообразная конечность. Конечность тяжело опустилась на пол, покрылась складками, сплющилась у основания: похоже, ноги инпа заканчивались присосками. В коридоре раздался чмокающий звук, через комингс перетащилась вторая конечность и так же прочно утвердилась на полу. Чтобы появиться в рубке целиком, инопланетянину пришлось странно выгнуться назад, и сперва перед людьми предстало его туловище, а потом уже голова, почти коснувшаяся потолка… Именно при виде этой головы, а не при виде оружия, зажатого в передних конечностях пришельца, Дрейк невольно сделал шаг назад.
Да, возвышавшееся в рубке существо не принадлежало ни к одной из известных людям разумных рас. Две коротких, расширяющихся книзу «ноги» поддерживали массивное черное тело, на котором сверкало множество серебристых наростов и шипов, и трудно было понять, является ли это нечто черное-серебристое кожей инопланетянина или же плотно обтягивающим его тело одеянием. Короткие трехпалые «руки» сжимали оружие с серебристым прикладом и блестящим синеватым дулом. Дуло было направлено на Робби, но тот лишь мельком взглянул на оружие, прежде чем завороженно уставиться на круглую зеленовато-красную голову, сидящую на широких плечах. Между плечами и головой как будто вовсе не было шеи — но черт с ней, с шеей! — у инопланетянина не было ни рта, ни ушей, ни глаз! Попытка Робби твердо посмотреть в глаза пришельцу с ходу потерпела крах. По бокам головы свисало множество то ли щупальцев, то ли хоботков; хоботки росли и из того, что могло бы быть лицом; и все эти отростки непрерывно шевелились, ощупывали стены возле двери, прикасались к перемычкам экранов и «светлячкам»; одно, самое длинное, потянулось к лицу Робби, и тот шарахнулся в сторону.
— Осторожжней! — прошипел Олбрайт: Дрейк наступил ему на ногу.
— Кто ты? — Робби задал инпу этот вопрос на интерлингво одновременно и вслух, и жестами.
Он почти не сомневался, что не получит ответа.
И не только потому, что инопланетянин вряд ли был знаком с интерлингво. И не потому, что тот, похоже, не имел органов зрения и слуха. Просто нутряным звериным чутьем Дрейк почувствовал: это существо явилось сюда не для того, чтобы беседовать, а для того, чтобы убивать. Возможно, чутье это передалось Робби через века с тех незапамятных времен, когда в диких абордажных схватках сквозь выстрелы и стоны раздавались крики: «Пленных не брать!» и победители убивали всех подряд, чтобы очистить захваченое судно от лишнего «хлама»…
Как бы то ни было, он не сомневался: их сейчас убьют, что бы он ни говорил и какие бы жесты ни делал.
Лучевые пистолеты сдохли, вокруг «Приватира» наверняка уже кишат сородичи хоботного громилы, поэтому, даже если Дрейк с Олбрайтом чудом вырвутся с корабля, им все равно не спастись… Да и что их ждет там, СНАРУЖИ?
Их сейчас убьют…
Но Дрейк уже нагибался за кислородным баллоном. Нагибался, понимая, что не успеет выпрямиться, как это баллон будет зажат в руках мертвеца. Да, он понимал это разумом, но не в силах был принять такое ни сердцем, ни душой.
«Этого не случится! Только не со мной! Я везу…»
Инопланетянин выстрелил в лохматую рыжую голову, но тремя секундами раньше Олбрайт бросился на инпа, пытаясь выбить оружие у того из рук. Кайенец наверняка потерпел бы неудачу, если бы не споткнулся о тот самый баллон, поднять который как раз собирался Дрейк. В результате капитан вместе с врезавшимся в него пилотом рухнули, прокатились по полу на злополучном баллоне и налетели на инопланетянина. Вырвавшаяся из синеватого дула короткая красная вспышка ударила в пульт, во все стороны полетели искры.