Я встала и решила это исправить.
– А вот и наша пессимистка, – сказала Максин из магазина.
– Пессимистка? – переспросила я, пытаясь припомнить, каким образом завоевала такой титул.
Она показала на табличку у кассы, которая теперь заявляла о выигрыше в «Пауэрбол» в пятьдесят миллионов.
– Помните? Выше шансы получить удар молнии?
– Ох. Точно. Кажется, вы имели в виду «реалистка», но не важно.
– Я так понимаю, вы не за билетом?
Я подняла огромную упаковку драже.
– Только за этим.
– Понятно. Хотя вам все равно нет восемнадцати.
– Вообще‐то, мне уже восемнадцать. И вы правы, дайте мне лотерейный билет.
– Что? Серьезно?
– Да. Почему бы нет? Удача сегодня на моей стороне.
Я чуть не рассмеялась, сказав это, потому что слова были как никогда далеки от правды.
– Вот это я понимаю.
– Сколько он стоит? – спросила я, осознав, что денег могло и не хватить.
– Два доллара за билет. Сколько вам дать?
На моем счете осталось чуть больше двух долларов. Конфеты для вечеринки и оплата обеда его опустошили. Я вернула упаковку драже на полку.
– Один, пожалуйста.
Максин пробила чек и передала мне небольшой бумажный квадратик с напечатанными на нем номерами. Я уставилась на них. О чем я думала? Теперь я осталась без конфет и готова была разреветься.
– Розыгрыш сегодня! – крикнула кассирша мне вслед, когда я направилась к двери.
Я помахала, но не обернулась. И что мне делать с этим билетом? Отправить его куда‐то? Где‐то зарегистрировать? Я засунула бумажку в карман.
– С днем рождения меня, – пробормотала я. – Поздравляю с клочком бумаги за два доллара.
Я села на бампер автомобиля и посмотрела на темное небо. В городе сложно разглядеть звезды, но луны сегодня не было, поэтому я смогла увидеть самые яркие.
На парковку заехала машина и помигала мне фарами. Наверное, я мешала ей проехать? Я подняла руки и обошла ее. Она затормозила, и я, собираясь открыть дверь своей собственной машины и отъехать, вдруг поняла, кто сидел за рулем. Водитель выскочил из салона, широко улыбаясь.
– Мэдди!
– Сет! Ты иногда выходишь из зоопарка!
Он улыбнулся:
– Бывает.
Смешно было видеть его в другой одежде, а не в серой футболке с логотипом зоопарка. Он был в голубых джинсах с отворотами и красной толстовке. Обычный парень, а не часть зоопарка. Его темные глаза отражали горящий на парковке свет.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я.
– Закупаюсь кофеином, потому что мы с братом собираемся устроить ночной марафон «Властелина колец».
– Весело. Так тебя освободили от наказания?
– Нет. Я все еще наказан. – Он постучал по карманам, как бы показывая мне отсутствие телефона. – Поэтому и собираюсь смотреть с братом фильмы.
Я улыбнулась.
– Эй, – сказал Сет, – кажется, у тебя сегодня вечеринка в честь дня рождения. Подожди… у тебя день рождения. С днем рождения!
Он крепко меня обнял, и я засмеялась. Затем отпустил и подождал, когда я отвечу. Я показала большим пальцем за плечо, будто это все объясняло.
– Да, она была, есть. Очень веселая и крутая вечеринка в честь дня рождения.
Он нахмурился и посмотрел за мое плечо:
– Она проходит где‐то там? В темном переулке?
– Э-э… У меня дома. Я поехала купить… – Я замолчала, потому что стояла с пустыми руками. – Я собиралась купить конфет, но забыла взять деньги.
Сет кивнул:
– Я куплю тебе конфеты. На день рождения.
– Нет, все нормально…
– Да брось. Поздно отказываться. – Он попятился к двери. – Скажи мне, какие твои любимые, не то вернусь со своими.
– Арахисовое драже! – крикнула я.
– А. Как инопланетянин.
– Что?
– Сейчас вернусь.
Он открыл дверь и исчез в магазине. Инопланетянин. Что он имел в виду? Кто инопланетянин? Я инопланетянин? Потому что люблю такие конфеты?
В магазине было очень светло, поэтому я видела, как Сет наливает лимонад в огромный пластиковый стакан. Затем он прошел в ряд с конфетами, и, судя по потраченному на поиски драже времени, покупал он их нечасто. Потом он направился к кассе и поболтал с кассиршей-грубиянкой. Казалось, ему она не грубила – смеялась, как и он. Сет легко мог рассмешить, так что меня это не удивило. И вот он вышел и вернулся ко мне. Передал мне упаковку драже и сказал:
– С днем рождения, Мэдди.
Почему‐то от этого простого проявления доброты к моим глазам подступили слезы. Я сдержала их, понимая, что странно плакать сейчас из‐за упаковки конфет.