На этот раз я обошелся без кофе никогда его и на Земле не глушил литрами, и тут не хотел начинать. Повалялся в ванной, потом контрастный душ, чистое белье и высохшие ботинки что еще надо для комфортного существования? Правильно обильный и вкусный завтрак. А то обед, по местным реалиям, может вообще не наступить, или плавно в ужин трансформироваться как вчера Так что в ресторанчик!
При входе на меня очень странно посмотрела администратор, а когда я вошел в зальчик привычной уже кафешки, чей-то веселый голос произнес:
— А вот и второй! Солист! и вокруг раздались аплодисменты. Я даже оглянулся кто пришел, наверное, уважаемый человек, но к аплодисментам добавился хохот, а улыбающаяся официантка подхватила меня за локоть и направила к столу, за которым сидел Макс (как и договаривались), и Зырянов. Зальчик был полон примерно на треть и вот вся эта толпа, человек пятнадцать, провожали мое движение аплодисментами! Очень, надо сказать, неприятное ощущение особенно когда не знаешь, за что тебя так С лица Макса можно было писать картину «Озадаченность». Я уселся на соседний стул и поинтересовался:
— И что все это такое? Кому и за что хлопают?
Ответил Зырянов, весело скалясь всеми зубами:
— А ты вон на экран посмотри, как раз выпуск новостей. Я тебе переведу, это на немецком.
На экране висящего на стене телевизора появилась заставка, быстро сменившаяся миленькой девушкой в легкой одежде, смуглой и улыбчивой. Девушка заговорила, и Антон начал переводить:
— Так, это про погоду, про сезон дождей, скоро ага, это про перестрелку в порту трое убитых, двое раненых, кто-то удрал Это тоже не интересно, какие-то бабские дела, новый салон модной одежды Ага, вот. Дословно: «А теперь сообщаем о дополнительных новостях насчет вчерашней попытки орденских вояк подло отомстить Р усской А рмии попытке всласть покуражится над двумя заехавшими на базу «Европа» за снаряжением русскими парнями, из которых, как удалось узнать, к РА принадлежал только один. Его тронуть орденцы побоялись, попытавшись выместить свою злость на простом русском, попробовав его ограбить и унизить. Однако русский оказался не робкой породы не робкого десятка, и в ответ послал орденцев так, как посылают хамов все уважающие себя люди. При попытке угроз русский пообещал применить свое оружие, только что купленное в арсенале базы и как раз то, которое патрульные ордена попытались сделать э-э-э, поставить ему в вину. Впрочем, смотрите сами хотя, наверняка, вы видели это еще вчера вечером».
А дальше я с большим удивлением увидел на экране, как я, под прицелами орденцев, выхожу из машины, ну, и разговор с Мекленбергом, вполне отчетливый, с субтитрами и даже закадровым дубляжем, о чем голос-комментатор предупредил еще на неозвучиваемом этапе! Этот этап Зырянов переводить не стал, ехидно подхихикивая в самых, на его взгляд, забавных местах. Мне вот было как раз не до смеха я как-то не думал, что эта ругань на КПП базы станет предметом общего внимания. Да еще поданная таким образом! Я никак не тяну на проблему для ордена, в лучшем случая на мелкий прыщ, а прыщи, обычно выдавливают, блин! Я ж даже геморроем для местных гегемонов не буду, так, незначительное раздражение! Кажется, попал И рыпаться поздно ну, даже если этот драный канал новостей раскается, то видели ролик, судя по встрече, уже все, кто хотел. Единственная радость кажется, здесь мне аплодировали только свои, а лица моего на съемке не очень-то и различишь я в кадре со спины Хотя кто я такой, при желании, выяснить проще простого даже без учета ай-ди В смысле, для левых кренделей, орденцы наверняка и так уже давно в курсе Ну, веселуха продолжается!
В этот момент я на экране уже сел в машину и уехал монтаж телеспецы сделали качественный, ужав почти десять минут ругани и еще столько же, если не больше, ожидания, в три-четыре на экране, при этом не потеряв ни грана смысла! Уважаю. Но на экране появилась все та же девица и снова заговорила, и опять начал дублировать Зырянов:
— Однако, уважаемые телезрители, это еще не все новости! Оказалось, что эта, крайне грязная со стороны ордена, история, неожиданно получила продолжение! По пути к нашему городу оба уже известных нам героя услышали выстрелы и крики о помощи и не раздумывая вмешались в очередное приключение. На этот раз в ловушку попали новые переселенцы со С тарой З емли, устроившие пикник в саванне! Русские бойцы не раздумывая стали на их защиту, и стая виверновых шакалов, будем честными, не самая крупная не более десятка особей, прекратила свое существование. К сожалению, двоих не очень умных, судя по их поведению, поселенцев, русские спасти не успели. Оставшихся в живых, в том числе троих детей, наши герои отконвоировали к Порто-Франко, не пожелав заезжать, во исполнение требований спасенных, на ближайшие базы мы с вами прекрасно понимаем, почему и благополучно доставили этих людей к орденскому КПП. В благодарность за спасение эти переселенцы выставили претензии к своим спасителям, при этом даже не подумав компенсировать имхотя-бы потраченные патроны причем, судя по гильзам, и те самые, из-за которых одного из русских чуть не убили орденцы! Как видите (на экране в это время прокручивались записи с места побоища, в недоеденных останках даже еще можно было угадать как людей, так и шакальи тушки надо же, и туда смотаться успели!), переселенцы даже не потрудились подобрать своих погибших товарищей, зато придумали, как им казалось, способ нажиться на своих спасителях. Крайняя степень подлости эти новички обратились к орденскому посту с предложением арестовать спасших их русских, и вы не поверите орденцы тут же согласились это сделать! Черная неблагодарность со стороны новичков и крайняя предвзятость со стороны ордена! Неизвестно, чем бы закончился этот конфликт, но, как видите, в ситуацию вмешались новые действующие лица, с хорошими аргументами (на экране как раз БТР ворочал стволом скорострелки), и эти аргументы убедили всех негодяев, что претензии новопоселенцев не слишком обоснованы. А теперь послушайте обвинителей, отплативших своим спасителям, без преувеличения спасшим их жизни, подлостью и гнусной клеветой
Спич Марты я слушал рассеяно, вполуха. Когда она закончила высказывать свои нелепые претензии, большинство видимых мне лиц морщились в брезгливых гримасах. Ведущая, тоже слегка брезгливо, добавила:
— А теперь интервью с ее спасителем, на удивление ровно отнесшимся к этой гадкой ситуации. Боец РА, представившийся Максом, любезно, что, принимая во внимание все произошедшее, говорит о великолепной выдержке и железной воле, ответил на несколько наших вопросов
Дальше шло интервью Макса, довольно сжато и сухо поведавшего про обстоятельства знакомства с фрау Мартой и ее семейством. Макс был просто на удивление лаконичен и безэмоционален, единственное, что он отметил, это отказ переселенцев подобрать тела своих погибших. Вот тут мелькнула тень отвращения, а дальше он опять коротко и сухо рассказал о дороге к городу, уложившись в пару-тройку фраз (это вместе с происшествием на КПП). Когда он пропал с экрана, а на его месте опять появилась симпатичная журналистка, Зырянов прекратил «сурдоперевод» и добавил от себя:
— Поздравляю, Маньяк, ты сейчас один из самых популярных людей среди новичков. Я, вообще-то, не припоминаю, чтобы менее чем за месяц, если не считать твоего валяния в больнице, кто-то стал бы настолько известной личностью. Это пока еще не всем известны твои художества в полном объеме… он бросил короткий взгляд на Макса.
— И слава богу. буркнул я. Антон ухмыльнулся:
— Не дрейфь, прорвемся! Как там твой пепелац? Скоро проверять будем?
Я кивнул:
— Спецы обещали днейпять. Когда точно конвой планируете?
— Н азначено на тридцать девятое число. Много набирается транспорта, вызвали дополнительные силы, примерно к тридцать второму-третьему должны прибыть. Ну, и дней пять на отдых и окончательное согласование.
Я прикинул сроки и облегченно выдохнул вполне успеваем, даже если китайцы или механики затянут с ремонтом. В этот момент в зале появился Сергеич со своим семейством, начали искать место для завтрака, а потом увидели нашу компанию, Сергеич аж запнулся, и повлек все семейство к нам. Старшая Щеглова что-то прошептала на ухо мужу, а потом решительно, хоть и не очень охотно шагнула ко мне и четко, хоть и не громко, сказала: