На стоянку мне приходилось становиться особо извращенным способом, чуть развернувшись на месте иначе сцепка с «самурайчиком» не давала открыть задний, он же парадный вход в фургон, а лазать через кабинный переход удовольствие было то еще. Благо еще, вчера, подцепив машину, я успел попробовать как вылезать из фургона вперед, так и пооткрывать вход. При развороте получилось, что мой выход пришелся прямо в сторону оврага, метрах в десяти-пятнадцати от обрыва. Я выбрался из кабины, проверил как открывается люк, закрыл кабину, перебрался в кузов и вдруг обнаружил, что мне, собственно, нечего делать! Разводить костры, ставить палатки, готовить ужин Еда осталась, мне ее еще день-два доедать, благо, умненькие девушки приготовили все полусухое и копчено-вяленое, свежего было мало, а сырокопченая до деревянной твердости колбаса, например, даже в здешнем климате неделю спокойно пролежит и без холодильника. Ну, супчик какой можно сварганить, но это работы на полчаса, на нормальной кухне-то и на скорую руку… Можно спать завалиться с книжкой, но вот как-то не хочется, после дня за рулем хочется чуть пройтись, размяться, подвигаться! О, как раз вот собирают народ на инструктаж, надо сходить, молодцы ребята, вроде и рассказывали, и по рации перед стоянкой говорили, и вот опять будут про местное зверье туристам объяснять. Надо же, опять они все без оружия а, нет, вот мужик моих лет, то есть моих прежних лет, с СКС-ом, еще один с «мосинкой», и вон бугай здоровый, с АКМ-ом, а рядом еще пара похожих вертится, у одного, дохловатого даже на моем фоне, тоже АК, только совсем древний, как бы не АК-47 этак пятидесятых годов, а вот второй вооружен ТТ-хой и каким-то довольно новым внешне автоматом, подозрительно напоминающим «доделанный АК», но точно не советско-российского производства. Обвешан разными планками, коротковат, хоть и не «ксюха» ни разу, и магазин какой — то странный, как разлинованный и вдоль, и в поперёк. А вот газоотвод и верхняя крышка не спутаешь. Чей-то клон, наверняка, кто только «калаши» не клепает сейчас, и не всегда кривыми руками, кстати. Чем же они мне не нравятся?! Вся эта троица, хоть «крутой автомат» вроде как сам по себе? Посмотрим, с детства если человек мне не нравится с первого взгляда, то обычно с ним у меня в итоге конфликт, исключений пока не случалось, хотя конфликт мог и через пять-десять лет возникнуть. Как чувствую гниловатый народ, или сам себя так обманываю, а потом из-за моего отношения так выходит? Что там лейтенант рассказывает?
— Повторяю еще раз! Все за пределами лагеря передвигаются с оружием; кроме большого зверья, которое прогоним или убьём мы, есть масса куда более мелких, которые опасны не меньше, и которых мы можем не успеть даже увидеть! Огонь открывать только когда на линии выстрела нет человека! Все оружие на предохранителе! Все, кто не выходят за охранную зону, во избежание несчастных случаев, могут оружие оставлять в машинах, кто не умеет пользоваться или не уверен в своем умении из лагеря не выходит! Детей из лагеря не выпускать! За водой сейчас организуем группу, все желающие могут присоединиться к ней со своей тарой! Костры жечь только там, где уже устроены кострища, если есть необходимость, готовить пищу по очереди! Никаких драк или стрельбы друг по другу, в случае бессмысленного огня виновные как минимум будут вышвырнуты из конвоя, а при тяжелых последствиях повешены! Это не шутка, предупреждаю еще раз!
Я дослушал очередной вариант «туда не ходи, снег башка попадет», и выбрался из столпившегося вокруг оратора народа. Чуть подумал, потом вернулся к фургону, взял небольшую, литров на пять стальную канистру из нержавейки (таких мне китайцы в кемпер укомплектовали аж пять штук, очень похожи на те, что ребята из РА в «сузуку» сложили) и, закрыв на ключ все двери, присоединился к отправляющимся за водой переселенцам. Не потому, что мне нужна была вода, а для «посмотреть» — ведь новый мир же! Тут даже трава не слишком похожа на земную, вся такая будто сплетенная из тоненьких волокон, и выглядит это ну, как если бы лист земной фиалки, которая, стоя у многих на окнах, заменяет прогулки по парку, вытянулся бы на полметра-метр, при этом будучи по толщине не более пяти-семи миллиметров, и при этом был бы не слишком пушистым, но зато как бы без сердцевины, ну не могу объяснить по-другому! Наверное, это как-то помогает сохранять или, чем черт не шутит, собирать влагу в жаркий сезон, который тут почти весь год. Выдернуть пучок из земли почти нереально, каждый отдельный листик вырывается с серьезным усилием, причем именно рвется; выдрав пяток стеблей, я ни разу не вытащил корня этой травки! Похоже, он у стебельков как у кактусов очень длинный и о — очень глубоко
Наконец кое-как сформированная группа «водоносов» двинулась к спуску в овраг. Предстояло пройти около двухсот метров по дну оврага до источника, чтобы набрать действительно чистой и холодной воды. Сопровождали группу из двух десятков людей с канистрами пятеро бойцов, все в полной выкладке. Первыми двигались прикрывающие друг друга разведчики, за ними узкой колонной по двое топали мы, за нами и по бокам колонны шли еще трое бойцов. Народ чувствовал себя на пикнике, громкий говор и веселые возгласы то и дело прерывались криками и хохотом. Набирали воду долго, но разойтись сержант не дал, вызвав ропот недовольства и даже откровенные намеки на угрозу, которые равнодушно игнорировал. Возвращались так же, мой сосед, молодой парень с тёмно-рыжей шевелюрой и весь в веснушках, не сумевший меня разговорить по пути «туда», «обратно» уже молчал, оглядываясь и поминутно прицокивая языком. Весь поход занял около часа, причем шли мы не более десятка минут, остальное время ушло на набор воды. Канистру я забросил в один из держателей в фургоне, прошелся по лагерю, но такая скученность и некоторая неаккуратность и нечистоплотность некоторых людей и даже целых семей довольно быстро начала вызывать раздражение. Знакомых, коими у меня числились Щегловы, я не нашел, правда, не очень и старался. Выслушав очередное мнение на смутно-понятном как-бы белорусо-украинском (черт их знает, но очень похоже «говиркают» западенцы на Волыни) о шляющихся без дела, едва не дернулся к пистолету, и решил, что вполне уже нагулялся. Забравшись в фургон и задраив входы, включил внешние камеры на контроль окружающего пространства (я вообще обалдел, когда увидел этот девайс, «датчики-наблюдатели», как их Сергеич обозвал, и выбил из китайцев установку автоматической записывающей программы, точнее, перенос ее с прежнего, «убитого» компа на новый теперь при включении камеры исправно писали полный периметр, и накопителей хватало на трое с четвертью суток непрерывной регистрации), приготовил ужин и упал на кровать с желанием продрыхнуть до утра.
Северная дорога, 40-е число 8-го месяца, конвой на Демидовск, кемпер.
Выспаться мне удалось с трудом. Ночью не обошлось без неприятностей. Сначала меня разбудило кваканье тревоги камеры засняли движение возле машины нескольких человек. Причем эта троица внимательно осматривала мой фургон, даже пощупал его один тип, в котором я легко узнал дохлого из виденной днем неприятной компании. Вот на щупанье и среагировал датчик сигнализации, разбудив меня тихим, но крайне противным звуком тревоги. И захочешь не проспишь час я просидел с автоматом под рукой, но троица не вернулась, правда, рожи всех трех на камеру засветились. Только я рискнул опять заснуть, как в лагере началась серьезная и довольно громкая суета, мимо кемпера в сторону условного начала колонны ломанулись несколько бойцов, даже пару выстрелов кто-то выдал, что только добавило суеты и паники. Ну, и когда орет рупор-громкоговоритель, «не паниковать, человека укусила сколопендра, помощь оказана, продолжайте отдых», тоже не очень расслабишься. В зачет этой бурной ночки старт колонне был дан часов в девять, на дорогу автостадо вытягивалось около сорока минут, так что реально двинулись мы в десять. Шею и спину у меня после вчерашнего пути ломило, но в целом чувствовал я себя на удивление неплохо, может, благодаря вновь обретенному здоровью, а может, нормально работающему кондиционеру в кабине. На этот раз движение было чуть более скоростным, машины уверенно держали сорок пять-пятьдесят километров, и заминок и команд замедлить движение было куда меньше, чем вчера народ потихоньку втягивался в ритм пути. Я тоже приноровился немного, и сегодня осторожно оглядывался вокруг, каждые полминуты уже на автомате оценивая расстояние как до впереди идущего, так и до преследующего грузовика. Места в колонне были теми же, что и ранее, зато пыль сегодня усилившимся ветерком сносило лучше, так что с одной стороны вид на саванну был почти туристическим. Но и виды, практически не меняясь, начали несколько надоедать равнина, холм, рощица, равнина, холмик Рогачи, мелькнувшие вдалеке, особого восторга тоже уже не вызывали, проскакавшая в сторону от дороги группка антилоп тоже не вызвала интереса, зато я сумел увидеть еще и здешних свиней. Ну, действительно, свиньи и есть очень похожи на африканского бородавочника, только раза так в три-четыре крупнее и поджарые, что гепарды; да морда больше, относительно туши, с целой выставкой безумного стоматолога в пасти, и пасть пошире и поприплюснутее. Милая зверушка, одним словом! Стая (ну, не стадом же ЭТО называть) в десятка полтора голов лакомилась дохлятиной метрах в пятидесяти от дороги, не обращая внимания на проезжающих людей и рой насекомых над падалью. Один из «бардаков» притормозил и дождался, пока колонна проследует мимо, держа стаю на прицеле башенного пулемета, но даже этим вечно-голодным тварям пока что было достаточно в сторону колонны ни один даже не посмотрел. Чавкали.