Ужинал я в тот вечер, разумеется, у Кауфманов. Уставшая за день Кэрри не захотела утруждать себя обезглавливанием и ощипыванием курицы, а пошла по более легкому пути: открыла герметичный люк в полу и извлекла на свет замороженные продукты, из которых и взялась готовить ужин. Выяснилось, что пространство под домом Наум Исаакович также использовал рационально – там скрывался гигантский фростер, функционирующий в автономном режиме, подобно остальным изобретениям дяди Наума. Еще вчера я поклялся себе, что больше не буду удивляться сюрпризам, которые продолжал преподносить мне сосед, но соблюдать эту клятву было не так-то просто.
– Сегодня мы показали людям наглядный пример того, что такое взаимопомощь, – ответил Наум Исаакович на мой вопрос, отправимся ли мы с утра пораньше продолжать творить благие дела или на этом наша миссия исчерпана. – Кто-то усвоил наш урок, кто-то не усвоил, но я считаю, что хватит уже ломать чужие двери. Пусть теперь ближний помогает ближнему и передает опыт дальше. И если сегодня к нам прислушалось хотя бы полдесятка соседей, значит, день мы прожили не зря… Что интересного у «Серебряных Врат»?
– Ничего, – грустно произнес я, пряча в карман инфоресивер, который до этого проверял. – Сплошная синева.
– Прискорбно… Наверное, придется мне завтра стать новым Прометеем и подарить людям огонь. В округе немало детей, а им необходимо кушать горячее. Вы умеете добывать огонь, молодой человек?
– Проще простого. Я возьму файермэйкер и выстрелю зажигательным зарядом во что-нибудь деревянное. Ваша дверь, к примеру, подошла бы.
– Оставьте в покое мою дверь! – возмутился дядя Наум. – Возле реки есть чудная рощица, за которой присматривает муниципальный модуль-клинер. Однажды я проследил, куда он стаскивает спиленные сухие ветки. Завтра проверим это местечко, и если обнаружим, что там полно древесины, покажем его людям… Я вас правильно понял: у вас дома имеется пушка с зажигательными зарядами? Что же вы раньше молчали? Конечно, с ней Прометею будет куда легче творить добро.
– Нет, ни файермэйкера, ни «громовержца» у меня под кроватью не припрятано, – огорчил я обрадовавшегося было соседа. – Так что поджигать древесину будет нечем.
– Ну прямо-таки и нечем! – снисходительно рассмеялся Кауфман. – Было бы что поджигать, а уж чем поджечь, найти нетрудно. Парадоксальный факт, согласитесь, – в нашу высокотехнологичную эпоху вдруг приходится возвращаться к древнейшим методам добычи огня! Можно сказать, заново учиться вещам, которые человечество уже изучало сотни тысяч лет назад, но основательно подзабыло.
– Изучало в дикую эпоху палеолита?
– Совершенно верно. Троглодиты, к вашему сведению, добывали огонь трением или ждали милости от природы – угодившую в дерево молнию. Первый способ для нас слишком трудоемок, второй – слишком маловероятен. Но сейчас не палеолит, и нам с вами есть из чего выбирать. Я не говорю про фокусирование солнечных лучей линзами, химические экзотермические реакции и им подобные процессы – все это тоже достаточно хлопотно. Используем то, что уже есть под рукой. Самое элементарное: соорудить из генератора конденс-поля простейшую зажигалку. Либериал нагревается внутри корпуса до температуры около трехсот градусов по Цельсию. Все, что нам требуется, так это разломать корпус и убрать термозащитную оболочку, после чего в нашем распоряжении окажется практически вечная зажигалка.
– Значит, опять будем ломать, – понимающе кивнул я. – Что ж, похоже, я начинаю к этому привыкать.
За окном раздался шум, и перед нашим взором предстала немногочисленная процессия, состоявшая из вызволенных нами соседей. Процессия двигалась по улице и, судя по тому, что большинство из ее участников тащили с собой снятые крышки от кухонных комбайнов, направлялась к реке. Люди выглядели подавленными, разговаривали раздраженно, однако не паниковали и вообще вели себя пристойно. Я заметил среди них даже тех, кого сегодня пришлось усмирять насильственными методами.
При виде угрюмо бредущей мимо окон процессии на лице Наума Исааковича появилось выражение, какое бывает у заботливых отцов, чьи дети полностью оправдали возложенные на них надежды. Переполнявшее Кауфмана удовлетворение передалось и мне. Я тоже ощутил гордость от того, что вся нервотрепка минувшего дня оказалась не напрасной.