— А ты вообще веришь в Бога?
— Не знаю, — сказал я, — мне всё равно.
Он изумлённо посмотрел на меня.
— Как нормальному человеку может быть всё равно, есть Бог или нет! Это же вопрос смысла и бессмертия души. Разве тебе всё равно, есть в твоей жизни смысл или нет? Будешь ты жить вечно или нет?
— Таня была моим смыслом жизни, а присутствие или отсутствие бога ничего не изменит в моей жизни. Он предал меня.
— Бог не может предать тебя. Только ты можешь предать Бога. Грехи — вот предательство перед Богом.
Я удивился.
— Это ещё почему?
— Потому что Бог безгрешен.
— Предают как раз те, кому веришь. Разве можно предать врага, разве враг может предать тебя? Дьявол не может предать, а вот бог настоящий предатель. Бог сам убил мою душу, значит не ему жаловаться. И я не верю в его безгрешность. Безгрешный не мог бы создать дьявола. Безгрешный не мог бы убить мою жену. Безгрешный не создал бы смерть вообще.
— Мне кажется, ты не веришь в Бога.
— Я не верю богу.
— Это одно и тоже. Веря в Бога, ты тем самым веришь в его промысел.
— В то, что бог знает как надо лучше? Но бог не отвечает на главный вопрос. Как избавиться от боли?
— Нужно просто терпеть.
— Терпеть! Вот для чего нужен бог? Тупо терпеть! Лучше бы он помогал радоваться. Лучше бы он учил как жить здесь на земле, а не умирать всю жизнь, чтобы потом попасть в рай.
— Ты не прав. Бог даёт силу жить. Я не понимаю, как можно не верить. Как пусто без Бога, как душно! Если нет Бога, значит, ты веришь только себе и только в себя. Ты сам лишаешь себя свободы. Ведь человеческие силы предельны, а значит, ограничены твои возможности. А с верой, ты способен выйти за пределы слабых человеческих сил.
— Я могу с верой в бога и его помощью оживить жену?
— Нет, конечно, никто не способен.
— Так чего ты мне паришь! Смерть есть смерть и перед ней бессилен даже бог.
— Что касается смерти, есть прекрасный пример. Гусенице кажется, что она умирает, а на самом деле она превращается в прекрасную бабочку.
Я хмыкнул.
— И никто не спрашивает гусеницу — хочет ли она летать и быть кем-то иным, чем она является сейчас. А вдруг она высоты боится!
Могильщик покачал головой.
— Так устроен мир, так устроены мы. Жизнь — движение, только смерть неподвижна.
— Поэтому ты работаешь на кладбище?
Он улыбнулся.
— Шекспира читал? Могильщик самая что ни на есть романтическая и жизнеутверждающая профессия.
— Закапываешь других, потому что сам смерти боишься?
— Боюсь. Все боятся. Бог есть, а умирать страшно.
Мужик достал новую сигаретку и прикурил от предыдущей.
— То-то же, — сказал я. — В движении не жизнь, а смерть. Потому что движение бывает только в одном направлении.
— Но разве ты не любил душу своей жены? Если тебе нужно только тело, то по улице ходит масса стройных ножек.
— Душа без тела — это только полчеловека. Или целиком нечеловек.
— Хорошо, допустим. Но задай себе вопрос. Ты бы хотел, чтобы твоя жена жила вечно или умерла навсегда?
Я уткнул лицо в ладони.
— Я не знаю как ответить, — я поднял голову и посмотрел на него. — Конечно, хочу, чтобы она жила вечно, но… Самое ужасное в том, что для меня она умерла в любом случае. Её нет среди людей, но даже если мы встретимся за чертой смерти, это уже будем не мы. Мы никогда не посмотрим друг другу в глаза, не будем ругаться из-за покупки нового холодильника, не займёмся сексом. Она потеряна для меня. И это навсегда. И нет выхода.
— Очень эгоистично.
Я вздохнул и безнадёжно пожал плечами.
— Да.
Я медленно поднялся со скамейки.
— Мне, пожалуй, пора.
Я отошёл на несколько шагов, когда он окликнул меня.
— Подожди. Ты сказал, что Бог предал тебя.
Я обернулся к нему.
— Да.
Он печально посмотрел на меня.
— Ну так прости ему.
День шестой
Валера, мой лучший друг, настоящий очкарик. Аспирант в одном из крупных вузов. С утра я обходил друзей, приятелей, а его ставил напоследок. Мы сидели на кухне. Суббота, вторая половина дня. Его жена ушла к матери, а мы курили и неторопливо беседовали под бутылку водки. Правда, я уже успел отметиться с каждым, с кем встречался утром, но здоровье я уже не берёг, а Валера всегда так проводил выходные. Трезвым его застать нереально. А в будние дни нереально застать без жены.
— Понимаешь, — сказал он, после третьей рюмки. — Что главное? Адаптация. Выживание человечества определяется способностью индивидуумов приспосабливаться к внешним и внутренним условиям существования. Кто такие самоубийцы? Люди — которые не могут адаптироваться к жизни. Либо к внешним тяжёлым условиям, либо справится с внутренними проблемами. И то и другое свидетельствует о личностной ущербности. Кто такие самоубийцы? Правильно — слабое звено. Они бесполезны с точки зрения выживания вида, так что, дружище, имеет место быть вполне обычный естественный отбор. Слабые уходят, сильные продолжают род. Вот и всё.