- Но если даже и не уедет. Мне кажется, она достаточно напугана и будет вести себя как… ну как нормальный человек.
- Ты совсем Настю не знаешь, а еще любовник называется! Настя так воспитана - она никому не отдаст свою игрушку. Помнишь, был такой французский фильм “Игрушка” с Пьером Ришаром, так вот теперь ты - её живая игрушка. Она конечно с испугу положит эту игрушку в ящик на день или два, но потом обязательно из ящика достанет и все начнется по новой. Вот увидишь…
“И вообще, Марат, пойми! Какой бы святой она не сделалась, я уже не могу тебя здесь с Настей делить!” – мысленно добавила она, и это было, пожалуй, основной причиной почему она хотела увезти отсюда Марата.
Насчет Насти Васька оказалась абсолютно права. Прошел еще один день в тишине и покое, но уже на третий день за завтраком Настя обратила внимание на то, что за три дня в доме все пришло в запустение и заросло паутиной и что да, она признает свою вину за то, что случилось поза-позавчера, но это не снимает с Марата ответственности следить за чистотой в доме и это, собственно не её прихоть, а пожелание его драгоценной супруги, которая оказала ей высокое доверие и оставила здесь, чтобы контролировать и направлять в правильное русло этот процесс. Выдав эту длинную тираду, Настя достала свой штрафной блокнотик и сообщила, что после завтрака они с Маратом совершат обход по дому и составят план уборки, а вечером она проверит, все ли будет выполнено.
Васька обменялась с Маратом многозначительным взглядом - ну что я говорила - и тот едва заметно кивнул в ответ.
- Настя, тебе не кажется, что мы засиделись на этом острове и от этого становимся немного раздражительными, - обратилась она к Насте. - Давай завтра утром сходим в походик на гору к красивому водопаду. Мы уже давно планировали туда сходить и все время откладываем...
- Хорошо сходим, - согласилась Настя и помолчав добавила - Но только если Марат сегодня постарается.
Однако, как ни старался Марат, он получил вечером от Насти стандартную взбучку, которая закончилась на этот раз почти уже забытым “полетом в космос”, после которого Марат опять стал сомневаться - может быть побег все-таки как-нибудь да сорвётся…
Но побег не сорвался. На следующий день они все-таки собрались в поход и все прошло как по маслу, за одним лишь маленьким исключением. Когда Василиса сначала швырнула Настин пульт, а потом и её саму в воду, и Настя поднялась из воды вся такая мокрая и несчастная, Марат снял с себя капроновую куртку и положил её в сумку, приготовленную для Насти. Чем неожиданно заслужил одобряющий Васькин взгляд …
Они остановились на ночлег у излучины реки над шумящим порогом. Сварили на костре макароны. Поужинали. Потом наломали еловых веток, на них сверху положили одеяло. В костер бросили два сухих толстых бревна, чтобы они горели и грели всю ночь, и легли спать, прижавшись друг к другу и глядя в звёздное небо.
- Марат, а ты всё ещё любишь свою жену?
- Да, люблю.
- Даже после того что она тут для тебя устроила?
- Я же сам виноват…
- А если любишь, почему же ей тогда изменял?
Марат усмехнулся:
- Наверное, именно для того чтобы быть пойманным, понести наказание и раскаяться. Вероятно, это заложено в нашем генетическом коде – ну эта дурацкая христианская мораль о том, что в рай попадет не тот, кто безгрешен, а тот, кто согрешит, но покается. И вот представь себе, живет на земле такой праведник и всю жизнь мается, что в рай ему дорога закрыта.
- В рай на небе или в рай на Земле?
- Интересный вопрос! Наверное, и на Земле тоже. Ведь многие в него только и верят.
- Ты забыл еще одну стадию – после раскаяния должно быть прощение.
- Конечно. А иначе какой смысл в раскаянии, – улыбнулся Марат.
- Ну вот ты - понес наказание. А раскаялся ли ты?
Марат помолчал, как бы заглядывая вглубь себя:
- Не знаю, может быть и не раскаялся. Да и наказанием это можно назвать только условно.
- Условно?! Не знаю, не знаю! Я подглядывала тогда, в тот наш первый день на острове. Твоя жена работала как профессионал.
Васька приподнялась на локте, будто бы её что-то осенило: - Слушай! А вы с ней и раньше занимались этим, ну как его - садомазо?
- Иногда занимались.
- А что, разве ты любишь когда тебе причиняют боль?
- Нет, не думаю. Боль любить глупо. Боль — это всего лишь индикатор того, что с организмом что-то не в порядке. Если бы люди любили боль, то половина человечества кончала бы жизнь самоубийством.
- А зачем же вы тогда этим занимались?