— Борткевич, Фортунат Дементьевич, — отдав воинское приветствие, четко доложил Степаныч. — Коллежский асессор, окружной начальник. К вашему превосходительству с приветствием и товарищами.
Кивнул. Это вроде как билет на экзамене вытянул. Сейчас начнется.
— Счастливы приветствовать вас, ваше превосходительство, на Томской земле! — Шкиперская бородка, — а весь Питер усы и бакенбарды а-ля Александр Второй носит. Бунтарь? Глаза цепкие, настороженные. Губы средней полноты, верхняя и нижняя одинаковы. Явной покорности и подобострастия не демонстрирует, но и не дерзит. Неужто стоящий человек? — Примите, не побрезгуйте, от щедрот земли нашей Сибирской!
На рушнике у соседа окружного начальника хлеб-соль и рюмка водки. Хоть бы один гад догадался жбан пива принести. Сколько можно печень этой бормотухой мучать?! Под рюмкой бумажный сверток. Пошутить? Сказать – взятки только серебром беру?
— Was ist das? Warum?[12]
— Selon une vieille coutume russe,[13] — уже по-французски встревает в разговор хлебоносец. — От всего сердца-с.
Взял рюмку, выдохнул, выпил. Заел предусмотрительно отломанным и посоленным куском сдобы. Кивнул Гинтару на деньги в бумажке. Тот тяжело втиснулся между нами, сграбастал весь комплект целиком. Конечно: чего хлебу пропадать.
— Здравствуйте, господа. Фортунат Дементьевич? Очень хорошо. Пригласите господина Седачева и… прочих ответственных лиц… Через час – ко мне.
Говорил твердо, но без напыщенности. Как старший офицер младшим. Смотрел внимательно, стараясь запомнить лица, но в глаза не заглядывал. И улыбался совсем чуть-чуть. Почти протокольно. Приехал работать, а не политесы разводить. Должны понять.
Прибежал Артемка. Доложил, что номер готов. Заказ мой исполнят. Нужного размера зеркало нашлось в доме одного из купцов.
— Отлично, — повернулся к делегации местных чиновников. — Встречу с купечеством перенесем на завтра. Приготовьте подобающее помещение.
— Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство. Все исполним в лучшем виде.
— Конечно, — совершенно серьезно, даже без легкого подобия улыбки, согласился я, глядя на Борткевича. — Как же может быть иначе? До встречи через час, господа.
Тороплюсь я очень. Нужно выбрать место для драгоценнейшего подарка судьбы, для воплощенной мечты, для света моей души. Для зеркала, конечно. Я намерен был хорошенечко себя рассмотреть. Целиком и полностью, до последнего прыщика на заднице. И место для этого действа – очень важно. Не стану же я раздеваться прилюдно.
Просторный, хорошо протопленный номер. Мебель на европейский манер, но явно произведена руками туземных мастеров. Тяжелые бархатные шторы от пола до потолка прикрывали маленькие, по-сибирски, окна. Репродукции каких-то картин – ни одной знакомой. Три комнаты. Гостиная, спальня, совмещенная с кабинетом, и еще одна, предназначения которой сразу не понял. Да и не старался: для зеркала вполне подошла спальня.
Забрал у Гинтара бумаги из саквояжа и выпроводил его готовить цивильное платье на вечер. Не весь же день в мундире бродить. Запер дверь.
Шуба осталась в гостиной на кушетке. Так что в ледяной глубине огромного, чуть меньше меня ростом, зеркала увидел среднего роста господина в темно-зеленом с шитьем представительном мундире, с гладковыбритым лицом, не лишенным приятности. Ничего особенного. Средней ширины плечи, едва-едва образовывающийся животик – но это временно, я за здоровый образ жизни. Пропорциональное тело. Обычное лицо. Бакенбарды ниже ушей – нужно постепенно от них избавляться. У других-то раздражают глаза, а у себя так просто бесят.
Высокий лоб с глупыми, отступающими к затылку темно-русыми волосами. Прямой нос. Средние, раскинутые в стороны брови. Четко очерченные глаза. И не вдавленные внутрь черепа, как это часто бывает у скандинавов и у жителей южного берега Белого моря, и не по-еврейски выпуклые. Немного полноватые, на мой взгляд, губы, но это всегда проходит со временем.
Сбросил на постель мундир и рубашку. Повернулся боком. Округлая задница. Слышал – это первый признак хорошего кавалериста и любовника. Ляжки толстоватые, но и это пройдет, если буду много двигаться. На руках вместо мышц какие-то сосиски. Груди почти нет. Кожа чистая. На плече след от прививки оспы. Больше никаких шрамов или изъянов. Ни тебе синего портака с десятком куполов, ни кинжала с розой на плече. Слава тебе, Господи, что сохранил это тело в первозданном виде для меня!