Альма довольно улыбнулась и пустила скупую слезу.
– Это был поступок достойный мужчины, – кивнул Реммет.
– А что потом было… – довольно улыбнулась Альма, – он мне во время одной из прогулок из тоненькой веточки молодого кустарника колечко сделал и предложил стать его женой, представляешь?
– Ничего себе! И потом ты, наверно, рассмеялась или, быть может, дала ему пощёчину?
– Нет. Я ответила согласием, – пожала плечами Альма, глядя в пустоту, – так что мы с ним уже, считай, обручены, Реммет. И мне с ним теперь по жизни… – последние слова проговорила ни много, ни мало обречённо.
– Ну-с, колечко из веточки, это серьёзно. Прямо, обязывает ко всему.
– Эй! Хватит, Реммет! – усмехнулась Альма, глядя на инквизитора, не скрывавшего иронии, – знаю, что глупо, но в своих мечтах я всё так себе и представляла. А потому счастлива.
– Да я ничего не говорю! – отвечал тот, помотав головой, – действительно интересно и романтично. Да и приятно осознавать, что в наше время молодёжь не забывает о том, что такое честь, верность и клятва. Вы будете хорошей парой, – сам же до сих пор удивлялся тому, что Альма в нём нашла, объяснив для себя их юностью.
– Просто я хочу, чтобы ты понимал, почему я так его люблю и ценю, что готова ради него и в огонь, и в воду лезть, и даже нянчиться, пусть он дурень, каких ещё поискать надо. Вы, понятное дело, этого не понимаете и не поймёте. Никто не понимает. Но для меня это как единственный луч света, пробивающийся сквозь плотный строй туч. Это настоящая любовь.
Ирония с лица Реммета тут же исчезла, и он искренне улыбнулся Альме, ответив:
– Вы молодцы. Я счастлив видеть, как любите друг друга. Надеюсь, боги благословят ваш союз.
– Да! – кивнула девушка, – именно так. В этом можешь не сомневаться. А ещё будь уверен в том, что я скажу сейчас, – нахмурилась, – я верю в него. Убеждена, что уже завтра Нистрам станет человеком, которым я буду гордиться. Он ещё совершит поступки, за которые про него будут слагать легенды. Нистрам только выглядит, как инфантильный дурачок. Но таким себя только выставляет, поверь. Он другой, хороший. Он человечище с огромным сердцем! Ни капельки не сомневаюсь в этом, и очень хочу, чтобы не сомневался и ты.
– И не посмею думать иначе, – отвечал Реммет, преклонив голову.
И вдруг вся таверна услышала мощный удар кружки с брагой по столу. Это был Велеон, гневно глядевший на перепугавшегося от такой неожиданности Нистрама.
– Да я ни в жизнь не поверю, что ты на такое способен, трепло…
– Я докажу тебе! – отвечал Нистрам и взглянул на трактирщика, – а ну неси яблоко, смерд!!!
Наёмники порядком посмеялись над словом смерд. Они с собой так какому-то карасю обращаться бы не посмели. Трактирщик же, глядя на Нистрама, то ли испуганно и покорно, то ли покраснев от ярости, но исполнил его указание точно, быстро и покорно. Хотя, боялся больше не его, а наёмников, понимая, что те могут при желании устроить в его трактире.
– Только здесь не стрелять… – робко пробормотал он.
– Тебя не спросил! – грубо отвечал Велеон и тут же забрал яблоко из его рук, а потом поставил на стол.
– На что спорим?
Нистрам, трясущийся от страха, удивился:
– А какой смысл спорить?
– А ты думаешь, коли говоришь, что сможешь, будучи пьяным в дупель, с расстояния от входа в таверну до противоположной стены выстрелить точно в яблоко на голове у человека, то так мы тебе сразу и поверим? – грозно взглянул на юнца Велеон, сказав это даже не запнувшись, хотя был изрядно расслаблен от браги и вина, – я, например, не верю. Поэтому и хочу повысить ставки.
– Да я не знаю даже… – Нистрам уже чувствовал, что зря чесал языком, но нелёгкая, заставившая доказывать, что сын Ванкреда Парадайса не пустое место, его повела, очевидно, совсем не в ту сторону, чему сам юноша явно был не рад. Правда, с собственной гордыней справиться был не в состоянии, а потому иначе поступить уже не мог.
– Да чего ты там не знаешь?! Какого хера заднюю даёшь?! – возмутился Велеон, – коли говорил, что можешь, так и доказывай, раз мужик! Каждый, у кого яйца есть, за свой базар отвечает. Вот и отвечай, щенок, а не скули!