Тут у меня окончательно крыша съехала. Гера, отчего-то панически боящийся огня, но отморозок отморозком – дай только кого-нибудь за чуб потаскать, даже взвыл от восторга. Мне показалось, я всего-то два шага и сделал, а уже подле отвратительного в своей вызывающей опрятности полицмейстера оказался. А за грудки уже не я – Герман Густавович его хватал. И на жуткой смеси русских и немецких бранных слов не я заслуженному майору в лицо, брызгая слюнями, шипел. По печени, каюсь – я бил. Давно хотелось, еще с первой встречи. Жаль не сильно получилось. Все-таки слабо к моему явлению Герочка приготовился. Ручки-ножки слабенькие, нервы ни к черту…
Тормозить только тогда начал, как краем глаза собирающихся поглазеть на незабываемое зрелище зевак усмотрел. Тут и мозг включился. Гера – подлый предатель, потешился да в щель забился, и мне только «пары метана, отражающиеся в лучах восходящей Венеры» оттуда цитировал. Нашел, скотинка, где-то в тайниках моей памяти фильм «Люди в черном». Ну и пусть себе. Что я – первый раз, что ли?
– Ты, мразь зажравшаяся, на должность зачем поставлен был? – продолжил я сотрясание побледневшего барона. – Ты, за порядком следить поставлен! А у тебя под носом лихоимцы залетные честных горожан огнем жгут?! Ты, faul Tier, от пожаров столицу края беречь поставлен?! И где же твои пожарные?
Кричал громко. И правдолюбцем хотел себя выставить, и погорельцам виноватого подсказать. А вдруг те не побоятся и жалобу генерал-губернатору напишут? Появится достойный повод сменить полицмейстера. После пары проведенных с ним совещаний уже успел убедиться – старый майор только щеки надувать умеет да каблуками лихо щелкает. Больше от него проку, как от козла молока.
Кричал громко и долго. Пока не убедился, что слова попали на благоприятную почву – из собравшейся толпы зевак стали раздаваться радующие сердце возгласы.
Добить поверженного кавалериста помешала здравая мысль. Подумалось вдруг – а что на это скажет Дюгамель? Очень уж не хотелось портить отношение с генерал-губернатором накануне алтайской экспедиции. Да еще без надежной «крыши» над головой. Отпустил воротник растрепанного барона. Приказал организовать настоящую пожарную охрану, а не только наблюдателей на вышках ставить, и отправился искать обиженного в горячке сражения за лавки купчину. С торговым людом не хотелось ссориться еще больше, чем с генерал-лейтенантом.
Кстати, оказалось, что «благословленный» моим кулаком лавочник, Федька Акулов – родной брат того Акулова, что к тому дню уже второй выпуск еженедельника «Деловая Сибирь» – пока как вкладыш в «Губернские ведомости» – вместе с Кузнецовым готовил. Я-то в той, первой, жизни над сериалами мексиканскими прикалывался – мол, там половина народа друг другу родственники, а другая половина – в коме. Да только по сравнению с этим Томском Санта-Барбара нервно курит в сторонке. Вот где действительно полгорода – родственники, а другая половина – враги. И все друг друга знают. Деревня.
Нашел. Извинился. Поговорили о поджоге. Убедился, что не одному мне показалось, что на пожаре воняло нефтью. Вслух удивился – где ж ее взяли-то, супостаты?
– Какая ж с того тайна, вашство, – милостиво поведал мне страшный секрет довольный спасением товара купец. – Озерцо есть. К северам. За кедрачем от Колпашево. Масляное зовется. Тама пятна сии вонючие прямо по воде плавают. Остяки их собирают черпаками да костры отравою той в сыру погоду возжигают.
Мысли побежали, затопали. По дороге загнали головную боль в ту же дыру, где Гера прятался, и такие мне перспективы нарисовали, даже дух захватило. Ведь если нефтяные пятна по поверхности плавают, значит, совсем где-то рядом с поверхностью бассейн выходит. Там копни, тот же колодец с две лопаты расковыряй, и польется. Ведрами черпать можно будет. В Азербайджане поначалу только так черное золото и добывали. Не сразу же там скважины на шельфе бурить принялись…
Нефть! Как много в этом слове для сердца русского сплелось. А экак еще отзовется! Нефть – это керосин и асфальт. И толуол, который в любой кухне в тринитротолуол переделать можно. В тротил! А это взрывчатка моей мечты! Не капризная, не слишком опасная в транспортировке, и детонаторы для нее слишком хитрые не требуются. Плавится легко и форму любую можно придать.
И еще – мазут. Из мазута – смазка для машин и механизмов.
Еще институт органической химии. И нефтехимический комбинат. Госзаказ и нежная любовь Военного министерства. И огромные, фантастические инвестиции в инфраструктуру. Потому что любому понятно – гораздо дешевле везти через полстраны готовый товар, чем сырье. А значит, переработку нефти следует производить здесь, у меня. И строить дорогу, чтоб все нефтяные блага в Россию вывозить.