…Я стремлюсь к Объединенному турниру, чтобы стать Рыцарем Единства и снова встретиться с Алисой, ни для чего больше…
Однако сказать эти слова Тиизе он никак не мог. Даже если все это в итоге рассыплется в пыль, сейчас он просто не мог отмахнуться от искренней просьбы шестнадцатилетней девушки, которая, возможно, впервые в жизни ощущала панический страх перед своим туманным будущим… не говоря уже о том, что она была его слугой.
Левой рукой Юджио неловко погладил Тиизе по голове и ответил:
– Ага… я понял. Я обязательно разыщу тебя после турнира.
При этих словах плечи Тиизе затряслись. Вскоре она робко подняла голову.
Улыбка, точно распускающийся весенний бутон, появилась на блестящем от слез лице, и маленькие губки Тиизе произнесли:
– …Я… я тоже стану сильнее. Сильной, как Юджио-семпай… чтобы громко говорить то, что должно быть сказано.
Глава 4
На следующий день, 22 числа пятого месяца, разразилась первая за эту весну гроза.
Порывы ветра яростно швыряли в окна крупные капли. Рука Юджио, полировавшая меч, застыла; он молча уставился на грозовое небо, с которого, несмотря на середину дня (занятия кончились совсем недавно) не светил Солус.
Черные тучи клубились и наслаивались друг на друга, словно живые существа; время от времени между ними прорывались сиреневые молнии. В Рулиде весенние грозы все ненавидели – ведь ливни вымывали из земли только что посеянные зерна. Алисе, хоть она и была ребенком, хорошо удавалось предсказывать погоду, и почти всегда, когда она предсказывала грозу, в деревне поднималась суматоха, как во время праздника. Впрочем, это счастье длилось всего два года.
Теперь, когда Юджио сам изучал Священные искусства, он в полной мере понимал, насколько талантлива была Алиса. Заклинания, связанные с самим устройством природы (с погодой, например, или с землей), относились к высшим Священным искусствам; они занимали сотни строк. Юджио сейчас даже про завтрашний день не мог сказать, пойдет дождь или нет. Будь на его месте Алиса, которая уже тогда умела предсказывать грозу за неделю, она уже небось учила бы заклинания, управляющие погодой. А вдруг то, как сейчас выглядит небо, – это просто Алиса рассердилась, что Юджио за ней все не идет…
– Ххааа…
Вместе с выдохом изгнав из головы ненужные мысли, Юджио вновь принялся тщательно и осторожно полировать синевато-серебряный клинок промасленным лоскутком кожи. Раз в неделю, без единого пропуска, он ухаживал за «Мечом голубой розы»; увы, кроме как во время этих процедур, меч почти не покидал ножен с самого поступления его хозяина в Академию. И на тренировках, и в официальных поединках Юджио пользовался деревянным мечом – правила Академии требовали, чтобы все использовали мечи одного уровня, то есть были в равных условиях. По сравнению с «Мечом голубой розы», считающимся Божественным инструментом, мечи академии были весьма легкими; это заставляло Юджио нервничать – ему казалось, что его собственный меч выскочит у него из руки, если махнуть им со всей силы. Однако же просто махать этим мечом, способным разломать дешевый железный клинок с одного удара, он не мог.
Похоже, единственный противник, по которому Юджио может бить своим мечом со всей силы, – он; с этой мыслью Юджио поднял глаза на длинный черный меч, за которым, сидя на диванчике напротив, ухаживал Кирито.
«Древо зла», Кедр Гигас, три сотни лет возвышавшийся над лесом к югу от Рулида. Отсеченную от него ветвь, тяжелую, словно из железа, друзья с трудом – Кирито то и дело нудил «давай просто закопаем ее тут» – донесли до столицы и передали чеканщику Садре, давнему знакомому Старого Гаритты; и тот за год вытесал из этой ветви меч.
Садре-си, живой пример настоящего чудака, с очень сердитым видом ворчал: «Я на нем три оселка из кокуренгана испортил[3], их мне бы на десять лет хватило!» – но денег брать не стал, сказав, что такая работа выпадает раз в жизни.
Готовый меч черно блестел; с трудом верилось, что изначально это была ветвь дерева. Два с половиной месяца назад Кирито с помощью этого меча добился почетной ничьей в поединке с Уоло Левантейном, но с тех пор, если не считать полировки, тоже, по-видимому, не притрагивался к нему, не доставал из ножен.
Возможно, мы вообще никогда больше не воспользуемся своими мечами – ну, по крайней мере пока учимся; такая мысль внезапно посетила Юджио. В официальных поединках драться своими мечами запрещено; а представить себе, что он просто устраивает с другим учеником спарринг «на личных мечах», Юджио не мог.
3
Ранее (в 10 томе) говорилось, что оселков было шесть. Обе фразы переведены с оригинала верно.