– …Нет.
Не исключено, что есть еще причина.
Эта причина – то, что я наслаждался жизнью здесь… особенно теми днями, что я провел в Академии мастеров меча вместе с Юджио, Солтериной-семпай, Ронье и Тиизе. И это несмотря на то, что изначально я поступил в Академию и стал оттачивать навыки владения мечом ради того, чтобы пусть на день раньше, но вырваться из этого мира. Желание продлить эти радостные дни, рожденное в самой глубине моей души, – вот истинная причина того, что время струилось так быстро.
Если все действительно так – это предательство. Я предаю всех, кто тревожится сейчас за мое тело в реальном мире, – Асуну, Сугу, Синон и всех остальных.
Быть может, то, что случилось, – и есть воздаяние за предательство. Моя жизнь в Академии мастеров меча закончилась кровопролитием, а я оказался прикован к стене в месте, лишенном даже намека на солнечный свет…
Я прервал размышления и, приподнявшись, сел; стальная цепь, прочно ухватившаяся за правое запястье, тускло звякнула.
Вскоре где-то поблизости в темноте раздался шепот:
– …Значит, ты проснулся, Кирито.
– Ага… давно уже. Прости, я тебя разбудил?
Этот вопрос я тоже задал шепотом, чтобы не потревожить тюремщика; в ответ моих ушей коснулся горький смешок.
– Как тут заснешь. …Это ты у нас странный тип, Кирито – ты умудряешься спать да еще храпеть с того самого времени, когда нас бросили в эту камеру.
– Это вторая заповедь стиля Айнкрад. Спи, когда есть возможность.
Произнеся первое, что пришло на ум, я вновь оглядел камеру.
Все вокруг было окутано мутной темнотой; единственным источником света оставались слабые лучики от комнаты тюремщика в конце коридора, проникающие между прутьями решетки. Если как следует напрячь зрение, при таком освещении я мог кое-как различить силуэт Юджио на соседней с моей койке.
Конечно, элементарные Священные искусства – скажем, зажечь свет на кончике любой палки – я освоил давным-давно, но, похоже, в этой тюрьме вообще никакие заклинания не действовали; мера предосторожности.
Разобрать выражение лица Юджио я не мог, но, глядя примерно туда, где была его голова, я слегка нерешительно спросил:
– Ну как ты… успокоился немного?
Если верить моим биологическим часам, сейчас должно быть где-то около трех ночи. В эту подземную тюрьму нас кинули вчера днем, стало быть, с тех событий позавчерашнего вечера прошло около 35 часов. Юджио получил страшнейший, неописуемый шок – он же сперва нарушил Индекс Запретов, рубанув Умбера Зизека «Мечом голубой розы», а потом еще и смотрел, как Райос Антинос свихнулся и умер.
Повисло краткое молчание, потом еще более тихий голос ответил:
– Как-то… это все как сон… я поднял меч на Умбера… а потом Райос…
– …Не думай слишком много об этом. Думай пока о том, что будет.
Я мог лишь сказать эти слова погрузившемуся в молчание Юджио. Мне хотелось хотя бы похлопать его по спине, но цепь не давала дотянуться до соседней койки. Я вгляделся в силуэт друга; он казался таким беззащитным – однако же до меня донеслось «понял, не беспокойся за меня», и я легонько вздохнул.
Оба запястья Райосу перерубил не Юджио, а я. Эта рана не была бы смертельной, если бы Райосу вовремя оказали помощь, но, похоже, его мысли зациклились при попытке разрешить неразрешимую дилемму – сделать выбор между «собственной Жизнью» и «Индексом Запретов», – и в итоге его Пульсвет сломался.
Конечно, я прекрасно сознавал, что отобрал жизнь у одного из обитателей Подмирья. Однако два года назад я убивал гоблинов в пещере к северу от Рулида, чтобы спасти ученицу настоятельницы Сельку; я убил двух зверей – нет, двух людей из их племени. И Райос, и те гоблины были Пульсветами, так что, если я сейчас буду мучиться и грызть себя из-за своего преступления, это будет в некотором смысле бесчестно по отношению к вождю гоблинов, который был намного сильнее Райоса.
Однако – многое оставалось непонятным.
Я предполагал, что целью компании RATH, управляющей Подмирьем, а следовательно, и Сейдзиро Кикуоки, является создание идеального искусственного интеллекта.