— Если нас не выслушаете, — сообщил Фил, глядя исподлобья, — мы этих тоже приведем!
В глазах Фила было отчаяние. Аня поняла, что он сейчас во всеуслышание заявит… что-нибудь.
— Громов, — вдруг раздраженно сказала Режинцева, доставая с полки папку. — Что за бучу вы тут устроили?! Анна Сергеевна сколько раз вам говорила, чтобы вы предупреждали о… пропусках! Уважительная у вас причина или нет, не стоит раздувать скандал. Анна Сергеевна, выйдите, поговорите с вашими студентами. И построже с ними, а то совсем развинтились. Не дают работать… охламоны!
Аня встала и пошла к двери. Кафедра разочарованно вернулась к своим делам.
— Ну, что вам, Громов? — спросила Аня, выводя обоих студентов в коридор.
— Говори, — велел Фил Ольховскому.
Тот затравлено огляделся вокруг и сказал:
— Черникова в клубе Фила накачала и сказала, что у них… было. А потом сказала, что не было, что она его с девушкой разлучить хотела, я сам слышал, что не было. Я не вру. Я могу идти, Анна Сергеевна?
— Да, Гена, — слабым голосом сказала Аня.
Ольховский развернулся и припустил по коридору, оглядываясь. Фил изобразил, что застегивает рот на молнию, Гена мелко закивал.
— Ну? — с торжеством спросил Фил.
Аня молчала. Перед глазами у нее стало бело и мутно, она прислонилась к стене, оперлась затылком.
— Тебе плохо? — спросил Фил. — Ты опять расстроилась? Ты не рада?
— Я очень рада, — слабым голосом сказала Аня. — Очень.
— Это что-то меняет?
— Да.
— Здорово мы их, правда? — просиял Фил. — Были бы пацаны, я бы знал, как разобраться, а с девок что взять?
— Ничего, — согласилась Аня.
— Ты плохо выглядишь, — сказал Фил, нахмурившись. — У тебя тут, — он показал пальцем на свое нижнее веко, — круги. Тебе нужно поспать, не работай столько. Я… не хотел тебя напрягать, но ты не желала слышать…
Из дверей вышла Светочка, с любопытством глянула на Аню и Фила, пошла по коридору, покачивая бедрами.
— Поговорим потом, хорошо? — попросила Аня, прикрывая глаза.
— Конечно, — растерянно сказал Фил.
Аня вернулась на кафедру, села у монитора и сидела до конца перемены, невидяще глядя на экран. Она понимала, что выбор уже сделан. Набраться бы сил и выстоять. От предчувствия неприятностей (Светочка сказала бы, что вангует беду) слабели ноги. Но у нее только один путь — она должна пройти его до конца. Что ждет ее в конце дороги, неизвестно.
Аня ходила по супермаркету, не в силах сосредоточиться и выбрать что-нибудь на ужин. Ей показалось, что в конце прохода у холодильников мелькнуло бежевое пальто Фила. Она покатила туда свою тележку, но удостоверилась, что ей привиделось. Есть не хотелось, готовить тем более. Она кинула в корзину упаковку красного перца и паприки (специи разжигают аппетит), выбрала что-то из отдела заморозки. На глаза попалась коробочка с дор блю, Аня усмехнулась. Завтра воскресенье, Герман пригласил ее на дегустацию сыров куда-то за город. Там, скорее всего, сломается машина, или найдется какая-нибудь другая причина остановиться в отеле или мотеле. Все к этому идет, не так ли?
Аня целую вечность поднималась по лестнице в общежитии, а оказалось, доплелась только до середины первого пролета. Там она села на ступеньку, пережидая головокружение… Сейчас она встанет и пойдет дальше. Хорошо, что никто не встретился по дороге. Вот студенты повеселились бы: Железная Анна с расфокусированным взглядом сидит, прислонившись к перилам. Мысли замедлились, Ане казалось, что она плывет по воздуху. Она почувствовала тепло и движение, приоткрыла глаза. Коридор двигался, щека ее касалась влажного от снега сукна бежевого пальто, и Аня хрипло сказала:
— Сильный мальчик.
… Тепло. Свет. Запах. Как же приятно пахнет. Лосьон после бритья, что-то еще? Нет, он всегда так пахнет, это просто его запах. Она вдыхала его, тогда, после субботника, зарываясь лицом в розовый шарф. Аня проснулась и тихо лежала, оценивая ситуацию. Она одета и укрыта одеялом. Кровать не ее, сквозь веки пробивается солнце. Рядом слышно дыхание, на ее талии, поверх одеяла, тяжелая рука. Пожалуй, стоит открыть глаза.
Это был самый счастливый миг за самые долгие месяцы ее жизни, и Аня хотела бы продлить его до бесконечности. Она касалась руки Фила, вытянутой поверх ее подушки, макушкой, и взгляду открывалось крепкое плечо под лямкой серой боксерки. Фил спал именно так, как она себе представляла, по-детски сопя, приоткрыв рот. Он лежал поверх одеяла — очень целомудренно.