Нет, объявление было размещено в тот вечер. Я не могла поверить. Меня смутила не только оплата, хотя, видит бог, сумма была внушительная. И не сама работа. Меня поразило, как вовремя оно попалось мне на глаза — в самый подходящий момент.
Видите ли, моя подруга, с которой мы делили расходы на квартиру, как раз отправилась путешествовать. Мы познакомились в детском садике «Малышата» в Пекхэме, работая бок о бок в ясельном отделении. Мы вместе высмеивали нашу противную начальницу и требовательных, помешанных на своих отпрысках родителей, с их чертовыми фланелевыми подгузниками и домашними…
Простите, я не хотела ругаться. Хоть я и зачеркнула это слово, вы все равно можете его увидеть, а вдруг у вас тоже есть дети, и вы в свое время отдавали их в какие-нибудь «Плюшевые попки», или как тогда назывались модные детские сады.
Ясное дело, все родители хотят для своих детей самого лучшего. Прекрасно их понимаю. Но когда тебе приходится целый день менять вонючие тряпочки и складывать их в стопки, чтобы в конце дня отдать родителям, и глаза выедает от запаха мочи… В принципе, я не против. Такая у меня работа. Но надо время от времени выпускать пар, иначе взорвешься от злости.
Извините, я отвлеклась. Наверное, поэтому мистер Гейтс всегда затыкает мне рот. Ведь я сама копаю себе яму, знаю, что надо остановиться, и все равно продолжаю. Вы, наверное, уже сделали выводы. Ага, сама призналась, что не любит детей. Работа ее раздражает. Что будет, если оставить такую девицу наедине с четырьмя детьми, без единого взрослого, на которого можно «выпустить пар»?
Так рассуждали полицейские. Каждый раз, когда я роняла очередную опрометчивую фразу, их глаза загорались торжеством. Накапливая улики, они собирали мои неосторожные слова, как хлебные крошки.
Но в том-то и дело, мистер Рэксем, я могла бы наплести вам кучу небылиц о том, какая я заботливая, самоотверженная няня, почти святая. Только это будет вранье. А я не собираюсь обманывать. Мне надо, чтобы вы мне поверили. Больше всего на свете.
Я говорю правду. Голую, неприглядную правду — как есть. Да, я не вела себя как ангел, но я никого, на хрен, не убивала.
Извините, я не хотела выражаться. Черт, ничего не получается. Нужна ясная голова, чтобы все внятно объяснить. Мистер Гейтс говорит, что я должна придерживаться фактов.
Хорошо. Только факты. Объявление — это ведь факт, правильно? Объявление с головокружительно высокой оплатой. Оно должно было стать первым тревожным звонком. Абсурдно щедрое жалованье. Слишком высокое даже для приходящей няни в Лондоне. А уж платить столько няне, которая живет на всем готовом, включая еду, жилье и оплату счетов, — просто смешно. Это было настолько невероятно, что у меня закралась мысль об опечатке. Или же они чего-то недоговаривают. Возможно, дети с особенностями развития? Нет, об этом указали бы в объявлении.
Полгода назад я просто пожала бы плечами и вернулась к своим делам. Но полгода назад я не искала бы в Сети то, что искала в тот день. У меня была подруга, с которой я делила расходы на жилье, работа, которая мне более-менее нравилась, и перспектива повышения в должности. Все шло хорошо. С тех пор многое изменилось.
Пару месяцев назад девушка, о которой я упоминала, отправилась путешествовать. Когда она сообщила о своем решении, я не особенно расстроилась. Честно говоря, многие ее привычки меня раздражали. Она целый день загружала посудомоечную машину, никогда ее не включала и постоянно слушала популярные хиты диско, мешавшие уснуть. И все равно я знала, что буду по ней скучать, хотя не подозревала, что так сильно.
Моя подруга оставила свои вещи, и мы договорились, что она будет оплачивать половину аренды, сохраняя комнату за собой. Меня это устраивало, поскольку до нее мне не везло с соседями, и я не горела желанием давать объявление на «Фейсбуке» и вычислять всяких ненормальных по сообщениям и электронным письмам. А еще это гарантировало, что рано или поздно она вернется.
Квартира оказалась в моем полном распоряжении, я могла смотреть по телевизору что заблагорассудится. Но когда ощущение свободы и новизны прошло, мне стало одиноко. «Ну что, выпьем по бокальчику?» — говорила, бывало, она вечерами после работы. За бутылкой вина мы перемывали косточки хозяйке садика Вэл и делились смешными историями о самых занудных родителях.
Не получив желанного повышения, я пошла в паб одна, чтобы залить горе пивом, и сидела в одиночестве, роняя слезы в бокал. Останься подруга в Лондоне, все было бы совсем иначе. Мы вместе посмеялись бы над моим фиаско, а на работе она передразнивала бы Вэл и хохотала, чуть не застигнутая на месте преступления.