- Я думал, у тебя на страже стоят наемники. Я думал, эти твари не переносят дневного света.
- Он не вредит им, - пояснил Прейратс. - Просто после нескольких веков жизни в огромной Горе они предпочитают тень солнцу. - Он подмигнул, словно подсмеиваясь над маленькими слабостями какого-нибудь эксцентричного родственника. - Но я достиг высшей стадии моих исследований - наших исследований, мой король - и думал, что они будут самыми надежными стражами.
- Довольно об этом, - нетерпеливо сказал Элиас. - Ты собираешься меня впустишь, наконец? Я пришел, чтобы поговорить с тобой. Это не терпит отлагательств.
- Конечно, конечно, - заверил его Прейратс, но внезапно словно смутился. Я всегда жду беседы с вами, ваше величество. Может быть, вы предпочли бы, чтобы мы перешли в ваши покои?
- Черт побери, священник, дав мне войти! Короля не заставляют топтаться на пороге, будь ты проклят!
Прейратс пожал плечами и поклонился.
- Разумеется нет, сир. - Он шагнул в сторону, протягивая руку к лестнице. - Прошу вас подняться в мои комнаты.
За огромными дверьми, в вестибюле с высоким потолком, прерывисто горел единственный факел. Углы были полны причудливых теней, которые наклонялись и вытягивались, словно пытаясь освободиться от призрачных оков. Прейратс не остановился, а сразу стал подниматься по узкой лестнице.
- Позвольте мне пройти вперед и убедиться, что все готово для вас, ваше величество, - крикнул он вниз, и голос его эхом разнесся по темному помещению.
Элиас остановился, задыхаясь, уже на второй площадке.
- Ступеньки, - с ужасом пробормотал он. - Слишком много ступенек.
Дверь в комнату была открыта, и по коридору разливался свет нескольких факелов. Войдя, король быстрым взглядом окинул занавешенные плотными портьерами окна. Священник, закрывавший большой сундук, в котором лежала, по-видимому, груда книг, с улыбкой обернулся.
- Добро пожаловать, мой король. Вы уже давно не оказывали мне чести своими посещениями.
- Ты не приглашал меня. Куда я могу сесть? Я умираю.
- Нет, господин мой, не умираете, - весело ответил Прейратс. - Совсем наоборот, если уж на то пошло - вы возрождаетесь. Вы были очень больны последнее время - это чистая правда. Простите меня. Вот, сядьте в это кресло. - Он подвел Элиаса к креслу с высокой спинкой; на нем не было ни украшений, ни резьбы, но почему-то сразу становилось ясно, что это очень древняя вещь. - Не хотите ли вашего успокоительного питья? Я вижу, Хенгфиск сегодня не составил вам компанию, но можно распорядиться, чтобы питье приготовили здесь. - Он повернулся, хлопнул в ладоши и крикнул: - Муншазу!
- Монах не пришел, потому что я вбил ему голову в плечи или, что-то в этом роде, - прорычал Элиас, устраиваясь на жестком неудобном сиденье. - Я буду счастлив, если никогда больше не увижу его лупоглазой рожи. - Элиас закашлялся и закрыл лихорадочно блестевшие глаза. В этот момент он меньше всего походил на счастливого человека.
- Он причинил вам беспокойство? Так грустно слышать это, мой король! Может быть, вы расскажете мне, что случилось, и я прослежу, чтобы с ним... разобрались. В конце концов я всего лишь слуга вашего величества.
- Да, - сухо сказал Элиас. - Это так, - он издал низкий горловой звук и снова задвигался, пытаясь найти удобное положение.
В дверях раздался осторожный кашель. Там стояла маленькая темноволосая женщина. Казалось, что она еще не очень стара, но ее желтоватое лицо избороздили глубокие морщины. Какой-то знак - может быть буква какого-то незнакомого королю-языка - был вытатуирован у нее на лбу, прямо над носом. Женщина двигалась так легко, что казалось, она стоит, слегка раскачиваясь, и подол ее бесформенного одеяния касается пола, а костяные амулеты, которые она носила на шее и у пояса, тихо позвякивали.
- Муншазу, - сказал Прейратс королю, - служанка из моего дома в Нарракси. - Он повернулся к смуглой женщине: - Принеси королю что-нибудь выпить. Мне ничего не надо. Теперь иди.
Она повернулась. Ее амулеты легонько затрещали, сталкиваясь, и женщина исчезла.
- Прощу прощения, что перебил вас, - сказал алхимик. - Вы собирались рассказать о своих затруднениях с Хенгфиском.
- Забудь о монахе. Он ничтожество. Я просто проснулся внезапно и увидел, что он стоит надо мной и смотрит. Стоит прямо над моей кроватью! - Король встряхнулся, как мокрая собака. - Боже, но у неге лицо, которое может вытерпеть только родная мать! И эта проклятая вечная улыбка. - Элиас прокачал головой. - Вот я и ударил его - дал ему попробовать моего кулака. Он перепетел через всю спальню, - король рассмеялся. - Это научит его, как шпионить за мной, пока я сплю. Мне нужно спать. Я очень мало...
- Вы поэтому пришли ко мне, господин? - спросил Прейратс. - Из-за вашего сна? Я мог бы помочь вам - у меня есть особый воск, его нужно только зажечь в миске у вашей постели...
- Нет, - сердито отрезал Элиас. - И монах тоже не имеет к этому никакого отношения. Я пришел, потому что видел сон.
Прейратс осторожно посмотрел на него. Кожа над глазами - там, где у обычных людей расположены брови - вопросительно поднялась.
- Сон, господин? Конечно, если вы об этом хотели со мной поговорить...
- Не такой сон, будь ты проклят! Ты знаешь, о чем я говорю! Я видел сон!
- А-а, - священник кивнул. - И это обеспокоило вас.
- Да, черт возьми, обеспокоило, клянусь священным древом! - король вздрогнул, приложил руку к груди и разразился новым приступом раздирающего легкие кашля. - Я видел скачущих ситхи! Детей Восхода! Они скакали в Эрнистир!
У дверей раздалось слабое щелканье. Муншазу снова появилась на пороге. Она несла поднос с высоким керамическим кубком, покрытым ржаво-красной глазурью. Кубок дымился.
- Очень хорошо. - Прейратс вышел вперед, чтобы взять поднос из рук женщины. Ее маленькие блеклые глаза наблюдали за хозяином, но лицо оставалось бесстрастным. - Теперь можешь идти, - процедил священник. - Вот, ваше величество, выпейте это. Питье смягчит кашель и очистит грудь.
Элиас подозрительно принял кубок и пригубил.
- На вкус это обычное пойло, которое ты мне всегда даешь.
- Нечто... подобное. - Прсйратс вернулся на свое место у заваленного книгами сундука. - Не забывайте, ваше величество, у вас особые нужды.
Элиас сделал еще один глоток.
- Я видел бессмертных - ситхи. Они ехали воевать со Скали. - Он оторвался от кубка и обратил взгляд зеленых глаз на священника: - Это правда?
- То, что мы видим во сне, не всегда бывает полностью верно или полностью лживо... - начал Прейратс.
- Да отправит тебя Господь в самый темный круг ада! - закричал Элиас, приподнимаясь в кресле. - Это правда?
Прейратс склонил безволосую голову:
- Ситхи оставили свой дом в лесной чаще.
Зеленые глаза Элиаса грозно сверкнули:
- А Скали?
Прейратс медленно двинулся к двери, словно собираясь сбежать.
- Тан Кальдскрика и его вороны... снялись с лагеря.
Король со свистом выдохнул и вцепился в рукоять Скорби; на его бледной руке выступили жилы. Из ножен показалась часть серого меча, пестрая и блестящая, как спина рыбы-копья. Факелы в комнате, казалось, выгнулись, как будто Скорбь притягивала их.
- Священник, - зарычал Элиас. - Если ты немедленно не заговоришь быстро и ясно, то твое сердце бьется сейчас в последний раз!
Вместо того, чтобы раболепно склониться, Прейратс выпрямился. Факелы снова затрепетали, и черные глаза алхимика потускнели. На мгновение белки их исчезли, словно глаза были втянуты в голову и остались только черные дыры в потемневшем черепе. Гнетущее напряжение охватило башенную комнату. Прейратс поднял руку, и пальцы короля судорожно сжали длинную рукоять меча. Постояв мгновение неподвижно, Прейратс аккуратно провел по воротнику красной рясы, как бы поправляя его, чтобы лучше сидел, и снова опустил руку.
- Простите, ваше величество, - сказал он, позволив себе чуть насмешливо улыбнуться. - Часто бывает, что советник хочет оградитъ своего господина от неприятных известий. Вы видели правду. Ситхи пришли в Эриистир, и Скали был разбит.