Он был рассержен, но нельзя сказать, что очень недоволен.
- Кто бы они ни были, они не знают, о чем говорят.
- Да, но ты странное существо, Саймон. - Не сказав больше ни слова, она наклонилась и поцеловала его. То было не короткое целомудренное прикосновение, как при их расставании много недель назад, но теплый любовный поцелуй, от которого по спине Саймона пробежала дрожь восхищения. Ее губы были мягкими и сладкими, как лепестки только что раскрывшихся роз.
Задолго то того момента, когда Саймон захотел бы остановиться, Адиту мягко отстранилась.
- Этой маленькой смертной нравилось целовать тебя, Саймон. - Насмешливая улыбка снова приподняла уголки ее губ. - Странное это занятие, верно?
Саймон растерянно покачал головой.
Адиту взяла его под руку и двинулась вперед, стараясь идти в ногу с юношей. Она нагнулась, чтобы поднять сброшенные раньше сапоги, потом они прошли еще немного по мокрой траве у стены Обсерватории. Прежде чем заговорить, она быстро пропела что-то без слов.
- Ты спрашивал, чего хочет Утук'ку?
Саймон, смущенный происшедшим только что, ничего не ответил.
- Этого я тебе сказать не могу - во всяком случае с уверенностью. Она самое древнее разумное существо в Светлом Арде, следующий за ней во много, много раз младше ее. Ты можешь быть уверен, что все ее помыслы мимолетны, неуловимы и находятся за пределами понимания всех остальных, кроме, разве что. Первой. Праматери. Но если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала вот что: она тяготеет к небытию.
- Что это значит? - Саймон начинал сомневаться, действительно ли он трезв, потому что мир вокруг медленно кружился и больше всего ему сейчас хотелось лечь и заснуть.
- Если бы она хотела смерти, - объяснила Адиту, - это принесло бы забвение только ей. Она устала жить, Сеоман, но она старейшая. Никогда не забывай об этом. Столько времени, сколько пелись песни в Светлом Арде, и еще много дольше, живет на свете Утук'ку. Единственная из живущих, она видела Потерянный Дом, давший жизнь нашему роду. Я думаю, что ей невыносима сама мысль о том, что другие будут жить, когда она исчезнет. Она не сможет уничтожить все, как бы ей этого ни хотелось, но, возможно, она надеется вызвать величайшую катастрофу - чтобы вместе с ней в забвение отправилось столько живых, сколько она может за собой утащить.
Саймон резко остановился.
- Это ужасно, - сказал он с чувством. Адиту пожала плечами. Ее шея была удивительно красива.
- Утук'ку действительно ужасна. Она безумна, Сеоман, хотя это безумие сплетено искусно и туго. Она была, может быть, самой умной из всех Рожденных в Саду.
Луна высвободилась из груды облаков и теперь висела над головой, словно серп жнеца. Саймон очень хотел спать - голова его становилась все тяжелее - и в то же время он понимал, что глупо упускать такой случай. Очень и очень редко кто-нибудь из ситхи бывал в настроении отвечать на вопросы и, что еще важнее, отвечать на них прямо, без обычной для справедливых уклончивости.
- А почему норны ушли на север?
Адиту нагнулась и сорвала веточку какого-то вьющегося растения с белыми цветками и темными листьями, потом вплела ее в волосы, так что веточка повисла у щеки ситхи.
- Зидайя и хикедайя поссорились. Это касалось смертных. Народ Утук'ку считал вас животными - и даже хуже, чем просто животными, потому что пришедшие из Сада не убивают живых существ, если могут избежат этого. Дети Рассвета не соглашались с Детьми Облаков. Было еще и другое. - Она подняла глаза к далекой луне. - Потом-умерли Ненайсу и Друкхи. Это был день, когда тень упала на наши народы, и она уже не рассеялась.
Не успел Саймон поздравить себя с тем, что ему удалось поймать Адиту на приступе откровенности, как она начала мрачнеть... Но он не стал задерживаться на ее малопонятном объяснении. В сущности, он уже не хотел запоминать новые имена - слишком велико было потрясение от того, что она уже рассказала ему сегодня; в любом случае у него еще оставался один вопрос, который неоходимо было задать.
- Ваши народы, - спросил он нетерпеливо, - они расставались здесь, верно? Все ситхи пришли в Сад Огней с горящими факелами. А потом они стояли в Доме Расставания вокруг какого-то предмета, сделанного из огня, и заключали договор.
Адиту оторвала взгляд от лунного серебра, поглядев на Саймона яркими кошачьими глазами.
- Кто рассказал тебе эту сказку?
- Я это видел. - По выражению ее лица он был почти уверен, что видение оказалось правдивым. - В ту ночь, когда я стал рыцарем. - Он засмеялся над собственными словами. Усталость заставляла его чувствовать себя глупо. - В мою рыцарскую ночь.
- Видел это? - Адиту обняла его за талию. - Расскажи мне, Сеоман. Мы прогуляемся еще немного.
Он описал ей свой сон-видение - потом вдобавок рассказал, что произошло, когда он воспользовался зеркалом Джирики.
- То, что случилось, когда ты принес сюда чешую, показывает, что есть еще сила в Рас йе-Сама 'он, - медленно проговорила она. - Но мой брат был прав, предостерегая тебя от Дороги снов. Она полна опасностей - иначе я сама взяла бы сегодня зеркало и попыталась бы найти Джирики, чтобы рассказать ему то, что я услышала от тебя.
- Почему?
Она покачала головой. Ее белые волосы плыли в воздухе, как облачко дыма.
- Из-за того, что ты видел во время своего бдения. Это страшно. Ты видел Старые Дни без Свидетеля... - Она снова сделала странное движение пальцами, запутанное и естественное, как корзина живой рыбы. - Либо в тебе есть что-то, чего не видела Амерасу, - но я не верю, что Первая Праматерь, при всей озабоченности другими делами могла так просчитаться - либо происходит что-то, чего мы не могли даже предположить. - Она вздохнула. Саймон смотрел на ее лицо. Ситхи выглядела обеспокоенной - он никогда бы не поверил, что такое возможно.
- Может быть депо в драконьей крови, - предположил Саймон. Он поднял руку и коснулся шрама и пряди белых волос. - Джирики говорил, что я каким-то образом отмечен теперь.
- Может быть. - Похоже, Адиту это не убедило. Значит, ей он не казался таким уж особенным, так?
Они шли. дальше, пока снова не добрались до раскрошенных плит Сада Огней и не приблизились к палаточному городу. Большая часть празднующих отправилась спать, и теперь горели только несколько костров. Около них все еще разговаривали, смеялись и пели неясные фигуры.
- Иди и отдохни, Сеоман, - сказала Адиту. - Ты шатаешься от усталости.
Он хотел было возразить, но понял, что она права.
- Где ты будешь спать?
Серьезное выражение на ее лице сменилось искренним весельем.
- Спать? Нет, Снежная Прядь. Сегодня я буду гулять. Мне о многом надо подумать. В любом случае я почти век не видела света луны на разрушенных камнях Сесуадры. - Она сжала его руку. - Спи хорошо. Утром мы пойдем к Джошуа. - Она повернулась и пошла прочь, бесшумная, как ночная роса. В считанные мгновения Адиту превратилась в стройную тень, исчезающую на поросшей травой вершине горы.
Саймон обеими руками потер лицо. Надо было о многом подумать. Ну и ночь! Он зевнул и направился к палаткам Нового Гадринсетта.
- Странная вещь случилась сегодня, Джошуа. - Джулой в необычной для нее нерешительности застыла в дверях палатки принца.
- Входи, пожалуйста, - Джошуа повернулся к Воршеве, которая сидела в постели под грудой одеял. - Или может быть нам лучше будет уйти? - озабоченно спросил он жену.
Воршева покачала головой.
- Я неважно себя чувствую, и раз уж я должна все утро провести в палатке, пусть как можно больше людей приходят сюда и составляют мне компанию.
- Но, может быть, новости валады Джулой расстроят тебя? - встревоженно сказал принц и посмотрел на мудрую женщину. - Это ей не повредит?
Джулой сардонически улыбнулась.
- Женщина с ребенком внутри не похожа на умирающего от старости, принц Джошуа. Ей требуется много сил - выносить ребенка тяжелая работа. Кроме того, мои новости не могут испугать никого... даже вас. - Она немного смягчила суровое выражение своего лица, давая ему понять, что шутит.