- Нет. Моя мать назвала меня Адиту, - был ответ. Речь ситхи была очень гладкой, но в вестерлинге чувствовался странный акцент; нельзя было с уверенностью сказать, насмехается Адиту или нет.
Ситхи была стройной, как копье, с голодными золотыми глазами и копной белоснежных волос, перевязанных серой лентой. Одета она была во все белое и почти сияла в темноте палатки, словно в дверь вкатился маленький кусочек зимнего солнца.
- Адиту, сестра Джирики. Она ситхи, - бессмысленно сообщил Саймон.
- Во имя древа, - сказал Джошуа, - во имя святого древа.
Адиту засмеялась плавным, музыкальным смехом:
- То, что вы сказали, это волшебные заклятья, чтобы изгнать меня? Ну так они не действуют.
Валада Джулой поднялась с места. На се обветренном лице была невообразимая смесь эмоций.
- Добро пожаловать. Дитя Восхода, - медленно произнесла она. - Я Джулой.
Адиту снова улыбнулась, но уже мягче:
- Я знаю, кто ты. Первая Праматерь говорила о тебе.
Джулой подняла руку, словно хотела задержать это видение.
- Амерасу была дорога мне, хотя я никогда не встречалась с ней лицом к лицу. Когда Саймон рассказал мое о том, что случалось... - Удивительно, но на ресницах колдуньи задрожали слезы. - Ее будут вспоминать, вашу Первую Праматерь.
Адиту на мгновение склонила голову.
- Ее вспоминают. Весь мир оплакивает ее.
Джошуа шагнул вперед.
- Простите мне мою невежливость, Адиту, - сказал он, тщательно выговаривая незнакомое имя. - Я Джошуа. Кроме валады Джулой здесь еще моя жена леди Воршева и отец Стренгъярд. - Он провел рукой по глазам. - Можем мы предложить вам что-нибудь съесть или выпить?
Адиту поклонилась.
- Спасибо, но я пила из вашего ручья как раз перед рассветом, и я не голодна. У меня послание от моей матери Ликимейи, Леди Дома Танцев Года, которое вам, возможно, интересно будет услышать.
- Конечно. - Джошуа, казалось, не мог отвести от нее изумленного взгляда. За его сливой Воршева тоже не сводила с пришедшей глаз, но выражение се липа было иным, чем у принца. - Конечно, - повторил он. - Садитесь, пожалуйста.
Ситхи изящным движением опустилась на пол, легкая, как пух одуванчика.
- Вы уверены, что сейчас подходящее время, принц Джошуа? - в ее голосе был оттенок звенящего веселья. - Вы неважно выглядите.
- Это было странное утро, - ответил принц.
- Так что они уже в Эрнистире? - осторожно спросил Джошуа. - Это, действительно, неожиданное известие.
- Вы не кажетесь особенно довольным, - заметила Адиту.
- Мы надеялись на помощь ситхи - хотя, конечно, не могли ждать ее и даже считать, что она заслужена нами. - Он поморщился. - Я знаю, что у вас мало основании любить моего отца, и нет никаких причин, чтобы лучше относиться ко мне или моим людям. Но я рад, что эринистири услышали рога ситхи. Я надеялся, что и сам смогу сделать что-нибудь для народа Лута.
Адиту вытянула руки над головой. Этот жест казался странно детским, неуместным ври такой серьезной беседе.
- Также и мы. Но ситхи давно уже не принимают участия в делах смертных, даже эрнистири. Мы могли бы оставить все, как есть, даже ценой чести, продолжала она с небрежной откровенностью. - Но обстоятельства вынудили нас признать, что война зрнистири - это также и наша война. - Она взглянула на принца светящимися глазами. - Так же, как и ваша, разумеется. Вот почему, когда Эрнистир будет свободен, зидайя отправятся в Наглимунд.
- Что вы сказали? - Джошуа оглядел круг собравшихся, как бы для того чтобы убедиться, что они слышали то же, что и он. - Но почему?
- На то много причин. Потому что это слишком близко к нашему лесу и к нашим землям. Потому что у хикедайя не должно быть опорного пункта южнее Наккиги. Есть еще и другие обстоятельства, но их мне не разрешено открывать.
- Но если дошедшие до нас слухи верны, - возразил Джошуа. - Норны уже в Хейхолте.
Адиту склонила голову набок.
- Без сомнения, несколько хикедайя находятся там, чтобы укрепить сделку вашего брата с Ииелуки. Но, Джошуа, вы должны понимать, что между норнами и их неумершим хозяином - большая разница. Такая же разница между вашим замком и замком вашего брата. Инелуки и его Красная Рука не могут прийти в Асу'а - или в Хейхолт, как вы его называете. Так что только зидайя могут позаботиться, чтобы они не устроили себе дом в Наглимунде или еще где-нибудь южнее Фростмарша.
- А почему... почему он не может попасть в Хейхолт? - спросил Саймон.
- Как это ни смешно, вы должны благодарить за это короля Фингила и других смертных королей, владевших Асу'а, - сказала Адиту. - Когда они увидели, что сделал Инеяуки в последние мгновения своей жизни, они ужаснулись. Им и присниться не могло, что кто-то на земле, ситхи или смертный, может обладать подобной властью. Так что молитвы и заклятья - если только между этими двумя понятиями есть какая-то разница - были произнесены над каждой пядью нашего разрушенного дома, прежде чем смертные сделали его своим. Пока строился ваш Хейхолт это повторялось снова и снова, и теперь замок так опутан зашитой, что Инелуки не сможет войти туда, пока не кончится само Время и все это уже не будет иметь значения. - Лицо ее застыло. - Но он все равно невообразимо силен. Ои может послать в Хейхолт своих живых приспешников, и они будут править вашим братом, а через него и всем человечеством.
- Вы думаете, таковы планы Инелуки? - спросила Джулой. - Это то, о чем собиралась говорить Амерасу?
- Мы никогда уже не узнаем. Как вам, без сомнения, рассказал Саймон, Первая Праматерь погибла, прежде чем успела разделить с нами плоды своих размышлении. Один из Красной Руки был послан в Джао э-Тинукай, чтобы заставить ее замолчать, - подвиг, который должен был изнурить даже могучий разум Утук'ку и Неживущего. Это многое говорит о том, как сильно они боялись мудрости Первой Праматери. - Она быстро скрестила руки на груди, потом коснулась пальцами глаз. - После этого Дома Изгнания собрались в Джао э-Тинукай, чтобы обсудить случившееся и составить планы ответного удара. То, что Инелуки попытается использовать вашего брата для того, чтобы управлять всем человечеством, казалось всем зидайя наиболее вероятным. - Адиту наклонилась к жаровне и подняла тлеющий с одного конца кусочек дерева. Ситхи держала его перед собой, так что оранжевый отсвет озарил ее лицо. - Некоторым образом Инедуки все еще жив, но он никогда не сможет снова существовать в этом мире - а в том месте, которого он жаждет сильнее всего, у него нет никакой прямой власти. - Она оглядела всех пристутствующих, внимательно посмотрев на каждого золотистыми глазами. - Но он сделает все, что сможет, чтобы поработить смертных выскочек. А если, делая это, он сможет к тому же унизить свою семью и свой род - не остается никаких сомнений, что он так и поступит. - Адиту издала звук, чем-то напоминавший вздох, и бросила деревяшку обратно в жаровню. - Может быть великое счастье в том, что герои, умершие за свой народ, не могу вернуться и увидеть, как люди воспользовались жизнью и свободой, купленными такой дорогой ценой.
Наступила пауза. Потом Джошуа нарушил тягостное молчание.
- Саймон говорил вам, что мы похоронили наших павших здесь, на Сесуадре?
Адиту кивнула.
- Смерть знакома нам, принц Джошуа. Мы действительно бессмертны, потому что умираем, только если захотим этого сами - или если другие этого захотят. Может быть поэтому у ситхи вопросы смерти очень запутанны. Но то, что наши жизни, по сравнению с вашими, гораздо длиннее, вовсе, не значит, что мы жаждем с ними скорее расстаться. - Она медленно и холодно улыбнулась. - Так что мы знаем смерть. Ваши люди храбро сражались, чтобы защитить себя. И для нас нет никакого стыда в том, чтобы разделить это место с погибшими.
- Тогда я хотел бы показать вам кое-что еще. - Джошуа встал и протянул ситхи руку. Внимательно наблюдавшая за мужем леди Воршева не казалась довольной. Адиту встала и последовала за принцем к дверям.
- Мы похоронили моего друга - моего самого верного друга - в саду за Домом Расставания, - сказал Джошуа. - Саймон, может быть ты пойдешь с нами? И Джулой, и Стренгьярд, если вы хотите, - добавил он поспешно.