Мой взгляд падает на фотографию, которую я прикрепила к холодильнику среди различных магнитов и заметок (я люблю использовать его, как доску объявлений), искоса поглядываю на нее, размышляя. На этом фото мы с бабушкой. Оно было сделано, когда я была еще неловким и неуклюжим подростком. Мы сидим на большом камне в Mile Rock Beach, на фоне моста «Золотые ворота», наши волосы растрепались на ветру, а белые пенистые волны разбиваются на пляже позади нас.
Это моя любимая фотография. И, я знаю, моей бабушке она тоже нравится. У меня всего лишь копия. Оригинал висит в гостиной моих родителей. В моей голове появляется идея для подарка на день рождения бабушки. Позже мне надо проверить в Интернете, сколько это будет стоить и сколько времени займет.
Подняв бокал к губам, я, запрокинув голову, опустошаю его, а затем тянусь к бутылке, чтобы снова наполнить его.
Я ценю нашу дружбу больше, чем хочу заполучить тебя голой.
В воскресенье Джей был в ярости, метая молнии направо и налево. Но, самая отвратительная вещь, которую он сказал, даже хуже, того дерьма, обо мне и Мэтте, это предложение, которое я не могу выкинуть из своей головы. И его слова все еще заставляют меня хотеть устроить истерику, как ребенок, топать ногами и кричать: «Почему у нас не может быть и того и другого?»
Шутки в сторону! Я не понимаю. Чего он боится? Наверное, он даже не знает ответа на этот вопрос. Спрашивать его было бессмысленно, он просто отшил бы меня снова.
Я могла бы соблазнить его. Но вопрос в достоинстве. И я переживаю, что после того, как он снова начнет думать головой, то возненавидит меня. К тому же, если вдруг наши роли поменяются, он может стать назойливым и начнет доставать меня.
А может и нет. Может быть, это будет на самом деле возбуждающе. Сексуально агрессивный Джей. У меня перехватывает дыхание. Так он будет вести себя, если изменит свое мнение о друзьях с привилегиями? Сколько я его знаю, не помню, чтобы, когда-либо видела, как он прикасается к женщине, за исключением случайных держаний за руки или руки на плече.
Вероятно, он просто не такой парень. Это нормально. До тех пор, пока он держит свои руки при себе.
Бог мой! Нездорово хотеть кого-то так сильно.
Сделав еще один глоток вина, я беру разделочную доску, пластиковые мешки с продуктами, а также нож шеф-повара из держателя на столешнице. Когда я закончила колледж, бабушка подарила мне отличный набор кухонных ножей Wüsthof, сказав, что они мне пригодятся для приготовления пищи и «когда мальчики становятся слишком резвыми».
Улыбнувшись воспоминаниям, я беру миску и приступаю к измельчению салатных листьев. Потом перехожу к красному болгарскому перцу, мой нож разрезает его, как сливочное масло.
Здесь слишком тихо. Я должна включить какую-нибудь музыку. Как только я кладу нож, звонит мой сотовый. Мелодия такая же, как на старомодном телефоне, но гораздо громче. Это хорошо, потому что, судя по приглушенному звуку, телефон все еще в моей сумке.
Может быть, это Джей. Добираюсь до сумки, которая все еще лежит на столешнице и открываю ее. Достав телефон, я вижу фотографию мамы на экране со словом "МАМА" большими буквами в верхней части. Нахмурившись, нажимаю на кнопку ответа.
— Привет, мама, — говорю я, настолько весело, насколько могу, телефон прижат к моему уху.
Короткая пауза на другом конце провода. Я делаю это нарочно, просто чтобы подразнить. Она любит начинать телефонные разговоры с: «Привет, Миа, это твоя мама», как будто я не знаю этого, благодаря определителю номера. Поэтому, сейчас, он несколько секунд не знает, что сказать, и это довольно забавно.
Да, я, именно такая дочь.
— Привет, мартышка, — наконец-тоговорит она.
Я кривлюсь, это прозвище она дала мне, когда я была маленькой. Моя мама была судебным адвокатом в течение тридцати пяти лет. Она могла бы придумать что-нибудь поинтересней.
— Что случилось? — Я иду обратно на кухню, и снова беру нож.
— Как дела? — Спрашивает она в своей мягкой и заинтересованной манере. Это напоминает мне о временах, когда я валялась в постели, с головной болью из-за сезонного заболевания, и о чувстве тепла и умиления, каждый раз, когда она приходила проведать меня.
Прижимая телефон к уху, я начинаю резать огурец, рубить так быстро, как могу. Мне нравится притворяться профессиональным шеф-поваром.
— Я в порядке. — Конечно, это ложь. Но это не то, что я хочу обсудить со своей матерью.
Она молчит несколько секунд, прежде чем спросить: