Сделав глубокий вдох, я стараюсь остановить поток, но это гораздо труднее, чем должно быть. Джей здесь! Он не выглядит сердитым. Он выглядит большим, сильным и компетентным. Это просто то, что мне нужно, и этого слишком много. Я не могу успокоиться.
Я беру другую салфетку, и после того, как высмаркиваюсь, мне, наконец, удается сказать:
— Я порезалась. — Мой голос становится похожим на бульканье, так как отвратительная жидкость, заполняющая мой нос и горло, отказывается исчезать. С трудом сглатываю, закрываю рот, и начинаю кашлять. — Я уверена, что надо наложить швы.
— Хорошо, — говорит он, и что-то в этом взгляде работает лучше двойной дозы Xanax (прим. пер.: лекарственно средство для лечения панических атак). — Дай взглянуть.
Я наблюдаю за ним, когда он вытягивает пару латексных перчаток из прикрепленной к стене коробки. Он отлично смотрится в белом халате. У него широкие плечи и развитая мускулатура рук. Многие врачи в форме и халатах выглядят нелепо, будто они дети, носящие одежду родителей. Джей может быть моделью для рекламы одежды для подтянутых и привлекательных парней.
Ставлю на то, что без одежды он выглядит даже лучше.
Прекрати это. Боже! Я с трудом глотаю, мой язык прилипает к небу.
Он возвращается ко мне и просовывает руку под запястье, чтобы осторожно поднять поврежденную конечность. Придерживая ее, он медленно разворачивает повязку. Когда он прикасается ко мне вот так, это непривычно, странно. Даже через латекс, я чувствую тепло его ладони. Моя голова кажется слишком легкой — легче воздуха.
Когда эластичная ткань развернута, он отслаивает мою, как попало намотанную, повязку из марли. Его глаза расширяются.
— Господи, Миа!
Я вздрагиваю, и в горле начинает расти ком.
— Как это произошло? — Он поднимает мою руку, чтобы получше рассмотреть.
— Я нарезала овощи на обед, — отвечаю я слабым голосом.
Его лоб прорезает морщина.
— И?
Покорно выдыхаю:
— Я говорила с мамой по телефону, прижимая его к уху, а потом телефон соскользнул вниз, мой помидор тоже поскользнулся, и вместо него нож вошел в мою руку.
Джей издает почти неслышный вздох. Он раздражен. Справедливо. Я, вероятно, заслуживаю этого.
— Ты знаешь, — говорит он, когда начинает осторожно поворачивать мою руку вверх, — я подарил тебе Bluetooth наушники на Рождество именно по этой причине.
Я поджимаю губы.
— Знаю, но я просто забываю про них. Только придурок носит с собой все свои вещи.
— Угу, — вот его ответ, когда он заканчивает с повязкой, затем срывает перчатки и бросает их в мусорное ведро.
— Я пациент, — указываю я. — Ты должен быть добр ко мне. То есть, если ты хочешь, чтобы я дала хорошие оценки по опросу, который получу по почте на следующей неделе.
Он вскидывает голову, и смотрит на меня. Эти исследования являются проклятием существования их отделения. Сотрудники чувствуют, что опросы отбивают у них охоту делать то, что лучше для пациентов. Он знает, что я это знаю.
Прищурившись, встречаю его взгляд.
— Все правильно. Я тоже могу вести себя низко. Предполагаю, боль вынуждает меня поступать так.
Его лицо меняется, смягчается. Он протягивает руку к моему лицу, останавливаясь почти у моей щеки, мое сердце трепещет и тепло разливается по затылку. Он собирается дотронуться до меня. Может, даже погладить меня по щеке. Он чувствует себя плохо из-за меня, печется обо мне и беспокоится. И он собирается прикоснуться ко мне.
Но он опускает руку, и я проглатываю свое разочарование.
— Насколько тебе плохо? — Спрашивает он, его тон нежный и теплый.
— Эм… — Я пожимаю плечами, пораженная желанием не выглядеть слабаком. — Я в порядке.
Он строит мне рожицу.
— Давай. Сейчас не время изображать храбрость, Миа.
Я вздыхаю.
— Безусловно, мне больно. И меня продолжает тошнить.
Он кивает.
— Хорошо. Ты знаешь, я не могу заниматься тобой, но попрошу Ямада наложить швы. Местный наркоз поможет справиться с болью, и тебя, скорее всего, отправят домой с рецептом на гидрокодон (прим. ред: сильнодействующее обезболивающее. Опиоид).
— Конечно. — Я не уверена, что боль достаточно сильна, чтобы оправдать принятие опиоидов, но предполагаю, они необходимы, потому что глубоко и тускло пульсирующая боль в моей руке, вероятно, не даст мне спать ночью.
— Ты сама сюда добралась? — Внезапно интересуется Джей.
— Мама вызвала мне такси, — отвечаю я, качая головой — Что было хорошей идеей, так как я выпила два бокала вина.
Он ведет себя тихо и спокойно, но его напряженный, невеселый взгляд сверлит меня.