Я смеюсь и качаю головой. Только что практически в любви ей признался, а она мне про платье талдычит, что похоже на неё настоящую. Притворство расстворилось и Лилз улыбнулась, расслабляясь, да и мне сразу легче становится, будто всё возвращается на круги своя. Стремительно наклоняюсь к ней, пытаясь губами вобрать в себя эту улыбку, запомнить ее. Первой мыслью было то, что её губы так идеально подходят к моим, а второе - запах ментола и лимона, исходящего от неё. Она и не пила ничего. Не изменяет своим принципам даже тогда, когда бунтует против правил родителей. Чуть отрываюсь, смотря на Лили и её реакцию на мою поспешность. Она поджала губы, словно пытаясь запомнить этот поцелуй. На щеках расцвёл румянец. Уже медленнее подхожу к ней ближе, удерживая за локти; чтобы она не упала, чтобы быть к ней ближе, чтобы провести кончиком языка по краешку губ, заставляя дрожать от желания и стараться вновь поймать мои губы. Такая необычная ласка будоражила Лили, заставляя все её тело трепетать от волнения. Ранее были друзьями, а сейчас границы условны, и я перевожу её через них так же легко, как она за минуту стала из безрассудной девушки самой собой. Поворот на 360 градусов.
- Ой, - только и выдыхает она, кончиками пальцев прикасаясь к своим губам. - Ой? Ой?! Это всё, что ты хочешь сказать? - хохочу я, убирая локон её волос за ухо. На бронзовой коже снова проступил едва заметный румянец смущения. - Ого, вау, ничего себе... Список похвальных синонимов в следующий раз составлю, ладно? Как-никак, а я только что потеряла лучшего друга и нашла... парня? - произносит Лилиана неуверенно. - Есть чему удивляться, согласись. - И правда. Ой, - соглашаюсь я, и на этот раз смеёмся мы одновременно.