Скайуокер вернул Палпатина в столицу тихо и безо всякой помпы. Впоследствии он не был уверен, что не поучаствовал в грандиозном спектакле, где он упрямо путал слова и импровизировал в действиях, но все равно приходил к запланированному драматургом финалу.
Потому как пресса, немыслимым образом, встречала их у трапа. Энакин едва успел натянуть свой шлем. Журналисты… Они как стервятники. Он не любил их.
Генерал 501-го вскоре стал героем. Падме, ложась с ним рядом в тот день, сказала, чтоб он так сильно не расстраивался из-за собственной возросшей популярности. В конце концов, говорила она, это не такая высокая цена за политическую стабильность в Галактике?
Впрочем, минуло не так много времени, и отношении любимой к его боссу становилось все негативнее. Война продолжалась хоть и без Дуку. Республика затрачивала колоссальные ресурсы, а результата, как такового, все не было. Доставалось на орехи и Ордену. Беременной Падме стала не в меру ворчливой. И раздражительной, словно ей было много-много лет. Порой это вызывало у него легкий смех…
Ах, если бы и дальше все было так легко. Любимая ворчала под боком, силясь найти удобное положение, а его самой большой проблемой был страх отцовства и боязнь случайно удушить одного из докучавших ему журналистов, которые становились все пронырливее и наглее. Вот уже и ниточки его связи с Падме откопали, так скоро и до личности его докопаются…
Он снова видит сны. Ужасные сны, в которых его жена умирает в родах. Прошлый раз подобные сны о матери сбылись. Правда, тогда он видел отражение реальности, простиравшейся от него в миллионах парсеков. Сейчас же Падме была рядом — лишь руку протяни. И она не корчилась в агонии, не билась в муках. Это вызывала у Энакина диссонанс. Да и, в отличие, от того раза эти сны повторялись. Снова и снова, словно прокручиваемый кем-то кусочек киноленты. Поймать бы ещё за лапу режиссера…
После чудесного спасения, канцлер стал больше искать его общества. В результате время, которое снедаемый тревогами Скайуокер уж лучше бы провёл с женой, он коротал с Палпатином. За чашечкой кафа и классическим произведением. В обстановке, о которой раб с Татуина навряд ли мог мечтать. И в компании.
Мир готовился измениться. Он ощущал это везде. В застывшем в ожидании воздухе, в чуть трепещущейся Силе, для которой подобные затишья, предзнаменовали бурю, в водопроводной воде, у которой изменился вкус… Или же это Энакин так себя накручивал.
Мягкие ладони жены легли на плечи… Неужели Падме думала, что ей удастся, подобраться к нему незаметно? Он улыбнулся кончиком губ, переплетая её нежные пальчики со своими огрубевшими ладонями. Любимой пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до него… Порой он поражался, какая же она у него миниатюрная. И все же надежно спрятать её от смерти Энакин был не в силах. Даже в своих сильных руках. Есть вещи над которыми никто не властен. Даже ситх из сказки канцлера. Потому что сам он давно мертв, а это лучшее доказательство.
— Снова не спится? — голос Падме убаюкивал, но ответить было необходимо. Ей нельзя было беспокоиться. Даже если его кошмарам суждено сбыться, омрачать ей, возможно, последние дни он не станет ни за что.
— Вот всё думаю, что же ждет наших детей в этом мире, — он окинул взглядом ночной город-планету, на другой стороне которого уже зарождалось зарево нового рассвета.
— И почему же ты так уверен, что их именно двое? — легонько толкнула его Падме, пролезая под его руку и устраиваясь у него на груди. — Я ведь запретила дроидам что-либо говорить. Решила, пусть будет сюрприз, а ты взял и со своей Силой все испортил! — она притворно насупилась.
— Прости, — он чуть улыбнулся, легонько касаясь её живота. — Раньше я бы, может быть, и не заметил. Их сияние… Оба отмечены Силой, но одно маленькое солнце сияет гораздо ярче, чем то, что притаилось в его тени. Но слушая Силу часами, надеясь, понять, что же нас всех ждет, я заметил и её мелодию. Ай! За что! — на этот раз Падме треснула ему вполне ощутимо.
— Я ведь просила хотя бы пол не говорить! Энакин, ты невозможен!
— Но, родная…
— Я прощу тебя, но не сейчас! — грозно ответила Падме и отвернулась.
— Не ходи завтра на заседание! — против воли вырвалось у него.
— Что? — незамедлительно обернулась та. — Энакин, я ещё в состоянии…
— Я знаю, просто у меня дурное предчувствие, — нисколько не солгав, ответил он. — Передай полномочия Джа-Джа, он, может, и немного дурной, но проголосует за то, что ты ему скажешь. Можешь ведь созваниваться во время заседания.
— Эни… — Он терпеть не мог, когда та называла его так, но порой ему этого не хватало. — Хорошо, — скрепя сердце, согласилась Амидала. — Я тоже чувствую, что что-то назревает. Нечто темное, как говорит мастер Йода.
— Вот как… Ты общаешься с джедаями? — в слова неожиданно прорвалась ненависть. Скайуокер и сам не ожидал от себя такого, но… — Ты хочешь, чтобы они забрали наших детей? Они могут, Падме, понимаешь? Они это могут. И… Он знает обо мне, да? — на самом деле неприязни к старому магистру он не питал.
— Эни, это вышло случайно.
— Уж не сомневаюсь, — опушенные в пол глаза Падме обмануть его не могли. — Так, что там говорит Йода?
— Что канцлер как-то связан с ситхом, что окутал паутинами своей лжи весь Сенат. Энакин, но ведь и правда, и у Мола, и у Дуку был учитель! Тот, о ком никто до сих пор не знает, но кто имеет большое влияние на всех нас!
— Откуда ты знаешь? — эти мысли не раз приходили и в его голову, но обвинять в таком канцлера… Джедаи, должно быть, выжили из ума, либо же…
— Но ведь и правда, Энакин, что если его так и не нашли из-за того, что тот скрывался на самом виду? — простой вопрос Падме больно кольнул куда-то в районе груди…
— Ещё скажи, что канцлер и есть тот самый ситх-Учитель! — рассмеялся было Скайуокер, как смех резко оборвался. Кусочки головоломки медленно вставали на места. По пальцам пробежала дрожь, а грудь… Ныла от осознания того, что он крепко насажен на крючок.
========== Глава 5 ==========
Комментарий к Глава 5
Не бечено!
Скайуокер метался по роскошным апартаментам сенатора Набу, подобно раненному зверю. Банта в брачный период и тот ревет мелодичнее.
Падме смотрела на него со страхом и, очевидно, раздумывала, а не набрать ли ей номер Корусантской психиатрички. Потому как такой Энакин её пугал. А даже люксовая звукоизоляция давала сбой — её служба охраны уже настрочила пару десятков вопросов одного содержания. И Амидала уже устала тыкать в автонаборе на: «Всё хорошо. Сама разберусь». Причем с каждым разом нажимая на форму всё медленнее.
Её супруг… У него словно ум за разум зашел, когда она призналась ему в своей связи с джедаям, для которых его спасение уже не было тайной. Но что-то подсказывало Падме, что дело было вовсе не в его «признании».
— Канцлер — ситх… Я на крючке… Все мы в полнейшей заднице! — вот и всё, что шипел её Энакин, перемежаясь грязными ругательствами на смеси хаттеза, кореллианского и корусантского собирательного. — Родная… — он остановился впялив свой дикий взгляд ей в живот. — Канцлер с нас живыми не слезет!
— Может, он и не ситх вовсе? — осторожно предположила Падме, в тайне радуясь, что супруг дошёл хоть до какого-никакого, а диалога. — Джедаи ведь ни о чем таком не говорили. Только что за ним стоит ситх, который, возможно, им же и манипулирует.
— Родная, — Скайуокер попытался сделать глубокий вздох, но у него ничего не получилось. Рвано вздохнув, он устало посмотрел на неё. — Без обид, конечно, но… Хоть сколько-то успешный политик в вашем гадюшнике — по определению, не особо-то отличается от ситха своими гибкими моральными принципами, но… Джедаи безнадежно устарели, если считают, что ситх обязательно должен купаться в крови девственниц и есть пару младенцев на ужин, после полуночи устраивая массовые оргии. Ситх-учитель… Таинственный Сидиус, раз уж он столько лет водил джедаев за нос — отличается, в отличие от них, умом и сообразительностью. А потому ведет образ жизни благопристойного канцлера, который спалился лишь слишком живым интересом к ситхскому фольклору и бурным интересом ко мне — провозглашенному джедаями Избранником Силы. Я давно чувствовал какой-то подвох в его заинтересованности во мне, Падме… Но когда я понял, сколь решительно Палпатин хочет вывести меня на публику, а также развести на новые световой меч, то всё наконец совпало. Ему не нужен генерал 501 — скрытный и таинственный, а также безликий агент СБР… О, родная, он хочет Избранного! Лицо, которое можно водрузить на своё знамя, которым можно одновременно запугать и вдохновить… А уж мои мистические таланты, которые после становления моей персоны публичной потеряют большую часть своей эффективности, достигаемой эффектом неожиданности, это всего лишь приятный бонус, служащий для укрепления моего положения пугала-символа. Нет, Падме, я не хочу больше связываться со всей этой джедайско-ситхской приблудой! Не хочу! — упрямо повторил он и как следует пнул ни в чем не повинную кровать, у которой подкосились репульсоры… И какой идиот придумал сделать кровать-робота?! Она ведь прибегает по первому зову, когда они… А ну да. Падме усмехнулась.