А по вечерам я с друзьями, помывшись, шли в столовую и там обсуждали, что интересного произошло за день. Это вошло у нас в традицию. Мы познакомились с некоторыми слугами, особенно Жак, и иногда помогали друг другу в работе. Почти все были хорошие люди. Но и были такие, которые следили за каждым нашим шагом. Хотели, чтобы мы допустили серьезную ошибку и вылетели из замка. Интересно, почему?
Через шесть дней, нам всем дали выходной и маленькое жалование, дабы погулять по городу. Выйдя из ворот замка, Жак, как самый освоенный в Нордоне, повёл нас в дешевый трактир. Пройдя через три улицы, мы оказались перед маленьким приземистым зданием. Над входом было написано «Медвежья берлога» и оттуда раздавались крики. Когда зашли в берлогу, я оглядел помещение. Он был полон. Душно и грязно, но деваться было некуда. Наверное, здесь были все виды населения города: от завсегдатаев до воров и мастеровых.
По иронии судьбы все столы, кроме одного, были заняты. Свободный располагался в самом тёмном углу. От духоты тяжело дышать. Раздавались из-за столов похабные песни, которые только заслышав в Помидии, сразу бы набили морду.
Жак повёл нас к свободному столику, по пути заказав пива с кровяной колбаской. Когда мы уже заканчивали с едой, за столик подсел какой-то пьяный немытый волосатый с опухшими глазами мужик. От него сильно воняло перегаром и сразу можно было судить, что он пьяница.
— Здравствуйте добрые молодцы. Эк! Не угостите… эк! отважного воина? — с заиканиями послышалось от подсевшего.
— Чего-то я не вижу отважного воина. Может ты нам его покажешь? — намекнул Дорос на то, что ему здесь не рады.
— Если угостите, то я скажу вам кое-что важное! Сеулом Сеул — бог плоти и крови. клянусь! Важное. — возводя руку к небу, сказал тот.
Если не выполнить клятву, то бог может и наказать за её произношение. Значит, этот мужик действительно что-то знает. Жак, переглянувшись с нами, заказал самого дешевого пива.
Пиво принесли быстро, мужик проворно притянул его к себе и, выпив, сказал нам:
— Ох, какое хорошее пиво. Спасибо. — встал и пошёл от нас к другому столу.
— Эй! Ты же клялся! — крикнул Жак.
Пьяница остановился, словно что-то вспомнив, обернулся и сказал громко:
— На улице вас ждут много людей и не с добрыми намерениями, поэтому лучше не выходите отсюда. Посидите до заката, авось вас пронесет. — сказав это, он подсел к столу возле стенки, за которым сидели такие же, как и он, алкаши.
От его известия, я недоуменно посмотрел на друзей.
— Вы что-нибудь уже натворили? — озадачился я.
Лясь с Доросом отрицательно покачали головой, а Жак сказал:
— Я ничего серьёзного не совершал, так что это не за мной. Может ты сделал что-то или они просто пришли подарить нам что-нибудь?
— Он же сказал, что будет драка, если мы выйдем… Интересно кто это такие? — положив руки под подбородок, задумался я. В истинности слов пьяницы не было сомнений. Стал бы тот попусту дразнить сурового бога? Нет.
От пива или от других неприятностей, свалившихся на нас в эти дни, из головы вылетел тот эпизод в переулке. И очень жаль, что даже друзья не вспомнили о нем.
— Пойду спрошу, что им от нас надо. — вставая хмуро произнес Дорос.
За ним и мы встали, одновременно сказав:
— Подожди, я с тобой. — друг другу улыбнулись, уверенные, что беда пройдет нас стороной.
Выйдя на улицу, я увидел шестнадцать парней разного возраста, сидевших возле трактира и что-то обсуждающих между собой. Один из них, увидев нас, привлёк внимание оставшихся. Когда парни встали и окружили нас кольцом, один крикнул нам:
— Эй, парни! Не хотите с нами побеседовать и извиниться?! — голос казался знакомым.
Где же я его слышал?
— Поговорить всегда пожалуйста, а за что извиниться-то? — спокойно ответил Дорос.
— За то, что вы трое недавно прервали мне веселье! Если кудрявый вам друг, пусть тоже падает вместе с вами на колени и плача приносит мне извинения!
Вспомнил! Это тот, который сбежал из драки в переулке! Я немедленно передал, это друзьям. Дорос и Лясь разозлились от воспоминаний про то, как этот трус сбежал из драки и бросил друзей. Жак лишь серьёзно кивнул, сжимая кулаки, и сказал: