«Что Кер тут делает?!», — по иронии судьбы одновременно подумали друзья Ивира. Присутствие Денериса их не удивило, а вот присутствие Кера — да.
— Что этот раненный? — спросил Кер, подразумевая Ивира.
— А эльф его знает! — не сказал, а ругнулся в ответ Женер.
Когда он вышел, проход закрылся не оставив даже щели о себе. Цельная стена.
Друзья молчали. Они удивлялись тому, что в городе было тихо и спокойно. Ничего не напоминало о происходящих убийствах в замке.
Переговорив, взрослые повели за собой молодых людей по темным улочкам, избегая громких шагов случайных прохожих.
Больше никто не разговаривал. Все были молчаливы и серьезны.
Через долгих тридцать минут они сели в поджидающую их карету и на ней приехали к гильдии «Серохвост».
По пути в карете Кер сказал:
— Как же вы молокососы мне надоели! Век бы вас не видать.
— А чего пришел за ними? Просил нас спасти их. — поинтересовался Денерис.
Кер уже хотел сказать: «… Нецензурное выражение. маг заставил. Поймать бы его и посадить на кол!», как в ушах зазвенело, создавая в голове невыносимую боль.
Керравиусу даже показалось, что голова от этого звука сейчас взорвется.
— С тобой все в порядке? — видя, как резко изменилось выражение лица у наемника и что у того из носа потекла струйка крови, заметил Денерис.
— Ничего. Пройдет. — был натужный ответ.
В карете до самой остановки воцарилось молчание.
В гильдии друзей отправили в их старую комнату. Мол, она пока свободна, да и дорогу к ней они знают. А вот раненного Ивира забрали со словами, что ему срочно нужно к лекарю.
Проводив взглядом, скрывшихся за поворотом Кера, несущего на руках Ивира, с мастерами, друзья, находясь до сих пор под впечатлением от произошедшего, направились в когда-то покинутую ими комнату и там, лежа на кровати, ближе к рассвету заснули.
Снилось, что я иду по горной дороге. На этот раз мне было шестнадцать лет. И проклятая сила теперь мне подчинялась. Полностью овладев ей, я стал похож на обычного человека. Животные больше не чувствовали самовольно вытекающую из меня силу, поэтому больше никто меня не боялся. За исключением тех случаев, когда её надо было выпустить.
Вак как всегда был со мной. Связь между нами окрепла.
После того момента с обозом я встречал еще множество разбойников, которые погибали от клыков моего друга.
Сейчас, идя с Ваком по горной тропинке, я восхищался прекрасным видом, открывавшимся на большой высоте. Царственные горы, словно пиками, протыкали снежными верхушками облака. А самый низ гор покрывал туман, не позволяющий увидеть дно расщелины, в которой был слышен шум бурлящей воды.
Дорога была извилиста и поднималась всё выше и выше, поэтому пейзаж почти не менялся.
Здесь было холодно. Хотя я был в своей тёплой одежде, но постепенно замерзал с каждым выдохом тёплого воздуха, превращающегося в туман. Ваку, идущему рядом со мной, на мороз было наплевать, так как он был уже мёртв. Жаль он не мог меня согреть как в старые времена, когда я был ребёнком! Я бы и согрелся, и нормально поспал!
С каждым пройденным шагом клонило в сон, навязчиво предлагая в качестве постели белый снег. Когда я уже почти сдался сладкому желанию поспать, Вак передал мне, что впереди он ощущает жизнь. От его известия, во мне зародилось желание дойти до еле виднеющегося впереди костра, отогреться. Приказав Ваку быть готовым к защите, я из последних сил побежал к столь желаемому теплу, хотя на бег это не было похоже, скорее быстрое ковыляние.
Костер был большим и грел хорошо. Вокруг него разместились бы минимум шесть человек, будь они здесь, но он принадлежал только одному — белокурому парню, который кутался в тёплый меховой плащ.
Посмотрев на приближающегося меня, он дружелюбно сказал:
— Садись. Добрым путникам всегда рад!
Я подошел и сел, протянув озябшие руки ближе к пламени.
Хорошо! Благодать!
Больше не чувствовалось слабость. Кровь от близкого тепла потекла быстрее, прогоняя сонливость.
Когда уже отогрелся и смог нормально думать, произнес:
— Спасибо. Но вдруг на месте меня окажется не добрый путник?!
Парень глянул на меня чуть раскосыми карими глазами и с еле заметной улыбкой ответил:
— Я всегда знаю кто добрый, а кто злой. Но если я ошибусь, могу за себя постоять. На, ешь.
Протянул мне вяленое мясо.
Только завидев его, понял, что голоден. На холоде почему-то не обращаешь внимания — сыт ты или нет, а вот в тепле — всегда.