Она давно была влюблена в своего командира, но признаться ему в своих чувствах всё же боялась. Ведь он такой загадочный и непредсказуемый.
— Хорошо Ястреб, но только остановка на час, не больше. — после длительно молчания сказал купец, поняв, что командир не блефует.
— Согласен, — и повернувшись к Кеприл — Вам что-то нужно сержант?
— Никак нет! — отчеканила женщина, в сердцах проклиная свое любопытство.
Развернувшись, она, ступая по сухой земле, направилась в сторону связанных пленников. По пути она заскочила к магу Леону и передала приказ командира, а теперь с презрением созерцала избитых разбойников и не старающихся скрыть свое замечательное настроение конвоиров.
— Где парень? — строго спросила Кеприл у них. Те, на ее вопрос, лишь кивнули в сторону одного грязного валяющегося без сознания тела. После долго осмотра, сержант критически сказала:
— Привести его в чувство и в нормальный вид, а потом всех поочередно заводить к Ястребу. Понятно?
— Так точно. — вяло прозвучало в ответ.
Кеприл хмыкнула: как избивать беспомощных пленников, так они герои, а как кого-то отмыть, слабаки. Напоследок взглянув еще раз на парня, она отправилась помогать капать могилу павшему товарищу.
Вы наверное хотите узнать, зачем пленных заводили в шатер к Ястребу? Мой вам ответ: их там пытал командир вольного отряда.
Я сам не знаю, что же там именно происходило, но раздававшиеся крики разбойников разносились по всему лесу. Их даже слышал Кахир, находящийся за несколько верст от разбившегося лагеря.
Ему было хреново, но не от криков, а от того, что упустили причину его провала: Ивира и Вигра, который был убит Кеприл.
Опишу как всё происходило.
Связанных пленных, в число которых входил и наш герой, подвели к большому серому шатру и заставляли стоять в группке на месте. За ними неотрывно следили трое вооруженных людей, которые пресекали любые попытки к бегству.
Через некоторое время раздавался из шатра крик Ястреба:
— Заводи первого!
И одного бледного разбойника заводили в внутрь. Сразу же оттуда раздавался поистине повергающий в ужас крик пленного. Затем он прерывался, и через пару минут повторялся вновь.
Что действительно странно: слышно было только крики, а голоса или какой-нибудь разговор. Только крики.
Пленные волновались. Некоторые даже пытались сбежать, но безрезультатно. Их останавливали сильные удары хлыста и дубинок. Надо заметить: конвоиры специально не убивали связанных людей, только калечили, чтобы больше не было попыток к бегству.
— Еще! — послышался веселый крик из шатра.
Завели второго. Повторилось то же самое.
Пленные, да и сам Ивир, терялись в страшных предположениях «что случилось с первым». Ведь если он мертв, а в этом у них не было никаких сомнений, то почему его тело не вынесли?
Люди были бледны как никогда. Словно стали белыми трясущимися статуями.
Когда затих крик второго и больше не повторялся, из шатра вышел улыбающийся Ястреб. Одежда его была залита кровью, да и странный шлем, который он держал в руке, тоже.
— Ваше время побеседовать со мной скоро придет. Те двое были очень разговорчивыми и помогли мне разобраться в насущных делах. — подмигнув, пропел Ястреб белым, как мел четверым людям.
От этого существа у меня бегали мурашки по спине.
Почему существа? Да потому, что у него были серебряные короткие волосы и безумный взгляд, который бросал в дрожь.
Когда завели первого, я ожидал, что там произойдет важный разговор, при котором все останутся живы. Но крик поразил меня до самой глубины души. От него сердце бешено застучало, и я приготовился в любой момент использовать магию, чтобы сбежать. Сбежать от этих равнодушных к жизни «другого» людей. Со вторым криком мой немного наивный мир разбился в дребезги, и я осознал, что по-настоящему могу умереть. Мир этот не такой радужный, каким казался раньше.
«Если поведут меня, произнесу слово силы и перережу всем глотки, чтобы выжить», — решил я, судорожно посматривая по сторонам.
Один из конвоиров заметил мой испуганный взгляд и гадко усмехнулся. Перехватив покрепче хлыст, он ждал, когда я попытаюсь бежать.
— Ну че не пытаешься? Я даже могу дать тебе фору в два шага! — сказал он мне, когда его терпение иссякло.