— Ради них я и желаю сделать то, что собираюсь сделать, Джулиана. Я хочу внести в свою жизнь свежее начало. Я хочу ценить время, проведенное с ними…
— Покинув их?
— Открыв для себя заново радость мира.
— Радость мира ты путаешь, дружок, с обычным эгоизмом. Ты принимаешь банальных бездельников за мудрецов. Какой же ты безмозглый тупица после этого!
— Это голословное обвинение, Джулиана. Обычно это я отличаюсь тем, что бросаюсь такими словами, как утверждает Кейси, твой гуру, живущая вместе с матерью.
— Это еще что за бред?
— Но Кейси ведь живет с матерью. В тридцать пять лет.
— Ты же первый кричал, как важно, чтобы представители разных поколений умели находить общий язык.
— Джулиана, ты всегда путаешь разные понятия.
— Я раньше тобой гордилась, — неожиданно для себя произнесла я.
— Хммм, — протянул Лео. — Что изменилось?
— Я гордилась тобой до тех пор, пока ты не изменился.
— Если ты мной гордилась, почему не захотела носить мою фамилию?
Для меня это был как удар из космоса. Лео было все равно, когда мы женились, какую фамилию я возьму. Ему было приятно, что его женой станет дочь Амброуза Джиллиса. Я была так ошарашена, что только и сказала:
— Что? Но я дала детям твою фамилию.
— Нет, ты не так уж гордилась браком со мной. Ты по-прежнему в душе оставалась девочкой из богатой семьи. Ты смотрела на меня свысока. Ты не поняла, что мне все это было хорошо видно?
— Лео, это… — Это была правда. — Смешно.
— Затем ты стала звездой Шебойгана и частично Милуоки…
— Не смей поднимать на смех мою работу, — дрожащим голосом произнесла я.
— А ты не смей насмехаться над тем, что мне дорого.
— Я обеспокоена тем, что тебе не так уж дорога наша семья, Лео, — парировала я. — Я гордилась тем, что мы создали семью.
— Джулиана, ты не представляешь, что есть еще какие-то цвета, кроме тех, которые видишь ты.
— Не говори загадками. Я забочусь о детях. Ты хочешь, чтобы я была и мамой, и папой нашим детям, включая ребенка, которому не исполнилось еще и двух лет.
— Так или иначе, но ты все равно сама принимаешь решения в этой семье…
— Так или иначе, но я оказалась замужем за Лео Штейнером, редким мерзавцем.
— Я перестал быть для тебя крылатым Пегасом… Джулиана, я просто рабочая лошадка. — С этими словами, произнесенными под хлопанье его длинных густых ресниц, он повернулся набок и заснул сном младенца.
— Ты любишь Лео? — спросила меня Кейси, втирая мазь в мои зелено-желтые колени.
— Конечно, — ответила я ей. — Я не знаю. Какое это имеет значение? Ты любила Сарен?
— Конечно. Но только это не важно. Я была разгневана, и этот гнев привел меня к правильному решению. Вот это уже важно. Для себя я поняла одну важную вещь: если кто-то из партнеров не желает продолжения отношений, то отношения обречены. Сарен не хотела.
— Она действительно была лесбиянкой?
— Я не знаю. Может, нет. Наверное, в природе не существует «чистых» видов. В шоу, на которых парню приходится выбирать одну из двадцати претенденток на роль своей невесты, оказываются или женоненавистники, или нерешительные маменькины сынки.
— Вот как?
— Как правило. Я это часто вижу на практике. Сарен желает вернуться, она говорит, что хочет дружеских отношений.
— О Кейси!
— Мы не о Сарен говорим. Я спросила о том, любишь ли ты Лео. Когда пройдет твой гнев, как ты будешь действовать, если он вернется?
— Ты сказала «если», Кейси.
— Ты должна понимать мою оговорку, Джулиана.
Я понимала только одно: в арке, ведущей в столовую, стоял Гейб, но Гейб не мог устоять на месте и пяти минут. Он теребил своими длинными пальцами дверную ручку.
— Гейб! — крикнула я. — Ты, что там подслушиваешь? Он не обращал на меня внимания.
— Аори было жарко. Она уснула по дороге домой.
— Где она сейчас?
— Перед домом.
— Гейб, о чем ты говоришь? Ты не подумал, что такая маленькая девочка может оказаться жертвой какого-нибудь извращенца, если ее оставить одну?
— Мам, ты сама веришь тому, что говоришь? Извращенцы в Шебойгане?
— Принеси сюда свою сестру немедленно. — Я повернулась к Кейси. — Извини, что я тебя перебила.
Кейси не теряла времени даром. Она была занята тем, что быстро что-то писала на альбоме Аори.
— Что ты там пишешь? — спросила я подругу.
— Прочти.
Я повиновалась.
Она задумалась, а потом спросила:
— Что ты сказала Гейбу только что?
— Принести Аори.
— А о чем вы говорили до этого?
— О том, чтобы он перестал подслушивать.
Кейси откинулась назад, но ее изящные плечи некрасиво ссутулились.
— Джулиана, у тебя были еще падения, кроме того случая с тортом и потом в ресторане? Может, тебя беспокоит твое зрение? Болевые ощущения?
Я, молча смотрела на нее, мои синие глаза словно сражались за право выдержать прямой взгляд ее зеленых глаз. Я сдалась первой и отвернулась.
— Думаю, у нас есть сейчас задача поважнее, чем Лео. Мы должны выяснить, что происходит с тобой.
— Со мной? — удивилась я.
— Пришло время обратиться к врачу, Джулиана, — сказала Кейси.
Глава девятая
Дневник Гейба
Они никогда не ругались при детях.
Скорее они проголосовали бы за республиканца, чем отступили от этого правила.
Правило гласило: «Если вы хотите быть хорошими родителями, никогда не выясняйте отношений при детях». Они не нарушали этого правила. Несколько раз они почти подошли к тому, чтобы расширить формулировку. Однажды мама разбила бутылку лимонада, шарахнув ее об пол. Но позже извинилась перед нами. В один голос родители объясняли, что взрослые иногда могут быть еще неразумнее, чем дети. Я помню все довольно отчетливо, так как вскоре начался новый этап в жизни Кары, который можно было бы назвать «Да идите вы все к черту!»