– Я сама прибежала туда. Он, наверное, снова вернулся на вечеринку.
– Хорош, ничего не скажешь, – пробормотал Джек. – Если бы он был нормальным парнем, он бы догнал тебя и отвез домой. А если бы он был по-настоящему классным, то не давал бы воли рукам.
– Не он один во всем виноват. Я ему кое-что позволила. Джек так и думал.
– Кое-что можно позволить, когда доверяешь парню и когда вы оба трезвые. Выпивка заставляет людей делать глупости. Заставляет делать непоправимые вещи. Слава Богу, все уже позади. Повзрослеть – значит прежде всего научиться быть осторожным. Понять, что ты отвечаешь за свои поступки.
Саманта так долго молчала, что Джек подумал, что она уснула. Но он ошибся. Тихо, очень серьезным тоном Саманта спросила:
– А как же тогда развод? Ведь ты ответствен за свои поступки в браке?
Прошла минута, прежде чем он ответил:
– Да.
– Значит, ты берешь на себя вину за развод?
– Нет. Для брака нужны двое, и для того, чтобы разрушить его, тоже.
– Но как вы позволили этому случиться?
– Мы не позволяли.
– Позволяли! – воскликнула она. – Вы не пытались объясниться, вы просто разошлись. Расскажи свою версию этой истории.
Джек не совсем понимал, что должен сказать, но Саманта ждала ответа.
– Я чувствовал, – начал он, – что вашу маму тяготит жизнь со мной. Что мы движемся в разные стороны, что, может быть, мы разного хотим от жизни. Из-за работы я был привязан к городу, а мама не хотела там жить.
– Но ты любил ее?
– Да.
– И до сих пор любишь?
Он вспомнил о том, как каждое утро в больнице у него сжималось сердце.
– Наверно.
– Почему же ты не боролся, не пытался ее удержать? Разве мы не стоили этого?
Вопрос ошеломил его.
– Стоили. Конечно, стоили.
– Я думала об этом, когда ждала тебя в телефонной будке. Думала, что ты прав. Мы этого не стоили. Особенно я.
– Ты с ума сошла!
– Вот видишь! – крикнула она. – Ты никогда не скажешь этого Хоуп.
– Да, я разговариваю с Хоуп по-другому, потому что вы с ней – разные люди. Разные. Но ни одна из вас не хуже и не лучше другой.
– Хоуп всем нравится, а я нет. Я слишком много говорю.
– Это одна из черт, которые мне в тебе нравятся. С тобой я всегда знаю, что ты в данный момент обо мне думаешь. В человеческих отношениях это очень ценно. Честность. Доверие. Легкость. Ну, иногда нам нелегко, тебе и мне, но это потому, что тебе пятнадцать, а я уже…
– Старый.
Джек вздохнул:
– Вот именно. Ну, видишь, мы с тобой можем разговаривать и об этом.
Саманта повернулась на спину и уставилась в потолок.
– Я не могла так разговаривать с Тигом. Боялась, он подумает, что я маленькая.
– Тиг подонок, – сказал Джек. – А ты, дорогая, достойна лучшего.
– Я думала, он такой классный. Выходит, я совсем плохо разбираюсь в людях.
– Ты кое-чему научилась. Именно так и становятся взрослее. А что у тебя с Бренданом и Лидией?
Саманта снова заплакала.
– Я их оттолкнула, они теперь мне больше не друзья… И я теперь не могу дружить с Пам и Хедер, потому что Тиг, наверное, вернулся и все им разболтал. Я больше не смогу показаться в школе, никогда. Вот какая я идиотка.
– Ты не права. Думаю, через некоторое время ты сама позвонишь Лидии.
– Она не станет со мной разговаривать.
– А ты извинись. Лидия кажется мне человеком, умеющим прощать.
Саманта опять заплакала.
– Что еще? – спросил он.
– Я очень скучаю без мамы.
Джек откинул волосы с ее лица.
– Я тоже, – сказал он и понял, что это действительно так.
В воскресенье утром он проснулся от телефонного звонка.
– Джек, это Кара Бейтс. У Рейчел оторвался тромб.
– Оторвался тромб? Что это значит? – спросила Саманта. Они мчались на машине в Монтерей. На Хоуп снова были ковбойские сапожки. Она подалась вперед, в просвет между сиденьями, чтобы лучше слышать его ответ. Джек повторил то, что сказала ему Кара:
– В редких случаях сломанная кость может способствовать образованию тромба, такого комочка, который попадает в кровеносную систему и движется по венам. Иногда он проникает в голову или сердце, а иногда в легкие. У вашей мамы он оказался в легких.
– Она могла от этого умереть?
– Могла, Саманта, но этого не случилось. Потому что с ней сейчас Бауэр и Бейтс. Беда в том, что тромб может закупорить крупный сосуд. Для мамы это было бы крайне нежелательно. Ее мозгу нужно как можно больше кислорода, а поскольку кислород поступает из крови, врачи не хотят, чтобы что-то замедляло кровоток.
– Поэтому они должны сделать маме операцию и извлечь этот тромб?
– Они пытаются справиться с ним при помощи лекарства. Оно должно его растворить.
– А если не растворит?
– Саманта, – он взял ее за руку, – не стоит настраиваться на худшее. А мы ведь заслужили, чтобы нам повезло?
– Да, – прошептала она и прикрыла глаза.
Джек держал ее за руку. Это успокаивало его, как и прикосновение к его плечу щеки Хоуп.
Рейчел перевели обратно в палату интенсивной терапии. Ее губы и кожа вокруг них посинели – это выглядело довольно жутко. К тому же она дышала судорожно, с трудом.
– Дело в том, что тромб, – объяснила Кара Джеку и девочкам, испуганно глядевшим на Рейчел, – мешает крови, несущей кислород, попасть в легкие. Из-за того, что она так часто дышит, в легкие поступает больше кислорода. На самом деле картина, которую вы видите, страшнее, чем ее состояние.
Джеку же казалось, что Рейчел вот-вот умрет. Он был в ужасе.
– Когда подействует лекарство?
– Мы надеемся увидеть результаты через несколько часов.
Первый час длился, казалось, целую вечность. Джек был растерян, его пугали судорожное дыхание Рейчел и синюшный оттенок ее кожи. Какое-то время он просто стоял, обняв девочек. В конце концов они устали и присели на кровать.
Когда пошел второй час, появилась Кэтрин, бледная и испуганная – совсем не похожая на ту Кэтрин, которую привык видеть Джек: ни капли косметики, кудри собраны на затылке в хвост. Она была одета в легкий спортивный костюм и кроссовки. Ее появление успокоило Джека. Теперь она стала и его другом. Они были союзниками в одной войне.
Когда он отослал девочек выпить кофе, Кэтрин сказала:
– Спасибо вам, что позвонили. Я в это время была в спортивном зале, а вернувшись, получила ваше сообщение. Успела только принять душ.
– Вы прекрасно выглядите, – сказал Джек. Когда она скептически взглянула на него, он прибавил: – Очень естественно. Совсем как Рейчел. Спасибо, что пришли. – Он коснулся губ Рейчел. Они были раскрыты, при вдохе и выдохе из них вырвались хрипы. – Я боюсь потерять ее. Как вы думаете, она хотела бы услышать это?
Кэтрин посмотрела на него и вздохнула:
– Вы неплохо выглядите. Вам нужно подстричься. Побриться. Но тем не менее неплохо. Да, ей хотелось бы услышать от вас эти слова. Какой женщине не хотелось бы?
– Привет.
Джек вышел позавтракать с девочками в кафетерии. Оставшись одна, Кэтрин склонилась поближе к Рейчел, чтобы та почувствовала, что она здесь и хочет ее ободрить. Тут появился Стив Бауэр. Кэтрин знала, что он должен прийти, и хорошенько подумала, прежде чем отказаться от макияжа и прически. Она сочла, что настало время показаться ему в более обыденном виде.
– Что произошло? – спросила она, выпрямляясь.
– Тромб. Капельница. Нужно подождать.
– Ага. Спасибо.
Он подошел к кровати, осмотрел Рейчел, затем перевел взгляд на монитор. Поправил мешочек с внутривенным вливанием. Кэтрин чувствовала, что он озабочен.
– Как тромб может повлиять на кому? Вдруг от этого Рейчел станет лучше?
– Может быть, да. А может быть, нет. – Он перевел взгляд голубых глаз на нее, чуть улыбнулся. – А как вы?