Ожидание боли хуже самой боли, что такое, не ведомое и страшное приготовил коварный муравей-комар синх. Вот членистоногое насекомое поворачивает рычажок и...
Сказать, что стало больно, значит ни чего не сказать. Ужасающие страдания заполнили все тело, от кожи и ногтей, то внутренних клеток головного мозга.
Чудовищная боль была везде сразу и очень много, она тотально затопила все сознание, все клетки, всю сущность и бытие. Ух, несравнимо приятнее, когда тебя целиком окунают в пылающую печь. Даже и огонь, и адское пламя это комариных укус по сравнению с тем, что испытываешь здесь.
"Наверное, это и есть АД или антимир" подумал Владимир Рыбаченко. Даже мысли вызывали болевые ощущения. Как ни старался себя сдержать мальчишка-ас, но крик помимо волевых усилий вырывался из горла, ноздре и даже ушей. Вопила, каждая клетка изможденного тела. Болевой шок мог убить и вызвать остановку сердца, но маленькие роботы стимулировали работу миокарда. От сумасшедшего шока можно потерять сознание, но микро-киборги не давали окисляться мозгу. Боль била, по всем органам сразу заполняя собой все и вся. И так продолжалось, казалось, что целую вечность. Затем она внезапно исчезло, и Владимир с Еленой почувствовали крайнюю степень блаженного экстаза.
-Ну, вот приматы, какого было вам. А теперь расскажите мне все ваши секреты, чтобы ни пришлось вас мучить по-новому.
-Нет!- Решительно возразил Владимир Рыбаченко.
-Нас не сломить, не запугать!
Екатерина очень хотела сказать да, чтобы не вернулся кошмар, но стало стыдно, нет она не предаст. Дело не в преданности ненавистному монстру Третьему Рейху, а в своей личной чести. И они хором крикнули:
-Лучше умереть в муках, чем предать!
Адская пчела вновь повернула рычажок, шарик мигнул розовым светом.
На сей раз, боль стала еще сильнее, она по-прежнему была всеобщей и продолжительной. Из тел вытекла целая лужа кровавого пота, самец-трутень в данном случае, продержал болевой порог гораздо дольше. Когда все кончилось он, опять погрузил теля в экстаз.
-Ну, глупые приматы, теперь вы образумились.
Говорить уже не было сил, легкие горели огнем. Поэтому Владимир Рыбаченко лишь показал, что банально, так повтор убивает смысл, язык.
В ответ ультрамаршал трутень вновь повернул рычаг, казалось, что уже невозможно, но боль стала еще сильнее, на громадных голограммах было отчетливо видно, что не измеримые страдания и миллиарды маленьких палачей пронзают все молекулы несчастного тела. Туловища раскалились и стали красными, глаза наоборот посинели, даже слезинки были пропитаны мини-паразитами.
-Вот, так, вот так. Мы постепенно выжимаем из вас крупицы боли.
Ультрамаршал с шумом потянул воздух. Пытка продолжилась. Поскольку Владимир-Фридрих и Екатерина фон Порше продолжали упрямиться, синх слегка поменял тактику. Он вновь перестроил мини-киборгов и начал мучить тела не целиком, а частями. Болевые импульсы поражали сначала живот, затем почки, после переходили на печень и легкие.
Юноша и девушка корчились, но уже не кричали, не хотелось давать радости палачам. Гордость, лучше гордыни - первое подмога в трудности, второе подпилка триумфа!
Кокос де Банан усмехнулся:
-Вы я вижу, весьма мужественны приматы, но ваше геройство совершенно бесполезно. Сейчас вы мне все равно выложите все секреты. Сейчас мои роботы отключат часть отделений вашего мозга, и формируют зону рапорта. Тогда вы сами мне все расскажете.
Владимир Рыбаченко прошептал:
-Чертос два!
Самец-трутень повернул рычажки.
Спустя мгновение свет померк, и Владимир Рыбаченко почувствовал себя совсем маленьким мальком. Он только что родился, перед глазами плыло. Он видел свою маму - она очень смугла почти черная со светлыми пышными волосами, его ручонки потянулись к ней. Затем все пропало, мамаша превратилась в громадного клыкастого крокодила, он хищно щелкнул челюстями и Олег забился от страха. Чудовищная пасть широко раскрылась, проследовал стремительный бросок, и Владимир был целиком проглочен буро-малиновым чудовищем. На мгновение все провалилось, а затем юный офицер очутился в гигантском туннеле. Это напоминало большую скользкую трубу. Затем появились кошмарные, словно из ужастика существа, напоминающие летучих мышей с голыми человеческими черепами и пастью бульдога. Они атаковали вздорного мальчишку-аса, Владимир попытался отбиться, как тонкие когти пребольно вцепились в руки и ноги. Проткнув ему руки и ноги, эти звери капитально спеленали юного космического офицера.
Затем смрадная пасть сдавила голову, челюсти сомкнулись, из прокусанного черепа брызнули мозги. Владимиру показалось, что он умер, после такого укуса человек не может выжить, но он был жив. Прокушенный череп восстановился и чудовище вновь, сомкнуло челюсти. Одно воплощение ужаса грызло и жевало голову, другой монстр укусил за ногу, изгрыз мясо и обглодал кости. Владимир дернулся и попытался вырваться, его мышцы свело судорогой, а чудовище вонзило клыки, в живот и выела часть мяса из рельефного пресса. Затем монстр принялся терзать печень, в отчаянии Владимир плюнул в уродливую пасть. Было не столько больно сколь противно.
Черный коридор кончился, и они зависли над кишащей многочисленными паразитами трясиной.
Чудовища в ответ захрюкали и потащили летчика-мальчишку в глубокое чавкающее под ногами болото. Владимир с головой погрузился пенистую ядовито-салатовую жидкость. Ужасно воняло, в нос и рот полилась страшная гадость, летчик-мальчишка почувствовал, как по горлу ползают черви и мокрицы. Было кошмарно, глисты и бациллы залезали в раны, ползали по венам, артериям. Особенно больно стало, когда они выели глаза. Дух Владимира вышел из тела, и он увидел себя со стороны. Некогда красивый и мускулистый юноша превратился в гнилой кишащий мерзкими тварями труп. Из глазищ вылезали уродливые слизняки, шел гной. Рядом проплыл еще более изуродованный труп его подруги Екатерины. Девушку-леди грызли со смаком. Владимира Рыбаченко затошнило, он как бы раздвоился, в следующее мгновение у него появилось другой тело. На сей раз, его двойник пролетал над вулканами, дикое пламя вспыхивало и опаливало туловище. И здесь боль была ужасная, но немного другая не такая как в болоте. Волька одновременно ощущал и палящий плоть огонь, и копошащихся по телу червей и мокриц, привкус болотной воды вызывал отрыжку.