Сановник свирепо прикрикнул:
-Хватит! Разденьте ее и на дыбу, эта слизь заплатит за все.
Палач улыбнулся, обнажив здоровенные зубы, его лицо можно было назвать агрессивно-красивым. Изящным движение он обнажил жертву, звонко похлопав по соблазнительному бюсту и роскошным бедрам.
-Какой окорок, прекрасен и в сыром и в прожаренном виде. Но ее надо привести в чувство, эти розовые бутончики грудей гораздо восхитительней, когда дрожат морской волной в предвкушении от сладострастного прикосновения раскаленного железа. А эту попку, так приятно погладить седлом горного дракона, нашпиговав дивный окорок серебряными гвоздями.
Ворон фон Барбаросса всадил оплеуху не в меру болтливому истязателю. Громко проорал на негодяя:
-Мне говорили, что ты блудник пытки и кончаешь, глядя на страдания твоих жертв, но сегодня мой день и я сам буду мучить свою жертву. Ты должен только следить, что бы она, не вырубалась слишком быстро.
Кат-художник охотно согласился:
-Это вещь! Помассируем шейку.
Под умелым массажем опытного профессионала, дополненного ведром ледяной воды, девушка пришла в себя. Ее глаза засверкали гневом, мускулы напряглись в яростной попытке порвать путы и броситься на герцога.
Палач скалил в самодовольной улыбке:
-Какой взгляд, какие молнии в изумрудных очах. О, монсеньор давай подгоним изобретение покойного "Осьминога", тогда ее глазки заискрят такими сказочными искрами, хоть домашний салют устраивай.
Разъяренный Ворон фон Барбаросса тяжелым тычком, пнул палача ногой.
-Нет времени!
Затем схватил со стола здоровенный бич и со всего размаху врезал по обнаженной загорелой спине. От удара лопнула смугло-бархатная кожа, а прикованная летчица-девушка тихо охнула. Немецкий Эрцгерцог, расставив ноги бил во всю дурную мощь, на десятом ударе голова летчицы-графини вяло мотнулась и упала на бок. Палач остановил разбушевавшегося вельможу.
-Она в отключке. Хороший у тебя удар, быстро осваиваешь наше ремесло.
-Я у вас еще заберу ваше мясо. - Прохрипел, потерявший человеческий облика сановник. - Давай приводи ее в сознание.
-Сейчас, я ей вколю один аппарат, что медленнее вырубалась, но лучше пригласи врача, ты слишком горяч, она может и окочуриться.
Титулованное животное выдало:
-Сдохнет, туда ей и дорога!
Положив руку на высокую упругую грудь, истязатель помял ее и заодно послушал удары сердца.
-Она очень сильная и выносливая девочка, ты получишь с ней массу удовольствия.
Босоногая графиня-летчица открыла глазки, они не произвольно слезились, серебристые капельки стекали по длинным ресницам.
-Что шлюха, очнулась, помнишь меня заставили мыть тебе ноги, а как насчет того согреть твои копыта.
И разжиревший сановник, сунул факел к босым, крепко привязанным ножкам девушки.
Валентина де Виноградова смачно плюнула, попав в залитые потом поросячьи глаза сиятельного садиста.
Эрцгерцог фон Барбаросса с размаху хлестнул ее плеткой по рельефному прессу и завопил благим матом.
-Разжигай дыбу, спалим ей ноги до колена, пусть навечно останется калекой!
У садиста-истязателя потекли слюнки, глаза сияли сладострастным желанием.
-Эти аппетитные ляжки, следует еще поперчить, я бы такую красавицу откушал живьем.
Радостно повинуясь, смазливый палач запалил прожорливое пламя. Боль была, настолько ужасной, что юная летчица-графиня не смогла сдержать крик.
Герцог фон Барбаросса хищно оскалил зубы-клыки и настойчиво требовал:
- А теперь расскажи где находиться ваш портал. Откуда вы черпаете свои силы.
Ее оглушительный вопль помог, однако Олегу Рыбаченко, уже полумертвый мальчик, словно получив энергетический заряд, шатаясь, добежал до толстенной двери, прорубив проход сквозь сплошной металл. Стражу рубить не пришлось, не последние дураки, зачем умирать за жадного сановника. Воины просто пали на колени - кто сильнее то и сюзерен. Эрцгерцога фон Барбаросса обуял такой ужас, что со страху он сам рванул к дыбе и влетел в огонь. Палач попробовал запустить в голову инструмент дознания, однако меч был быстрее и отсек кисть. В гневе Олег Рыбаченко, врезал истязателю ногой, сломав несколько ребер, отбросил садиста к огню. Загоревшись, палач дико заорал, забившись в мучительной агонии. Затем меч перерубил веревки, освободив гордую в своей наготе графиню. От потрясения летчица-девушка, снова отключилась, в ярости Олег Рыбаченко, рубанул Эрцгерцога по ногам.
-Суперсвинья! Разве можно калечить такое создание!
В голове уже извергался вулкан, и потоки огненной лавы залили глаза. Кругом только огонь, ничего не видно, и ты сам словно плаваешь в раскаленном металле, ноги уже отдельно трепыхаются, руки, словно покрылись перьями, отлетели на небо, где-то в облаках перебирая воздушные потоки. Ничего, не соображая, просто, что бы стремительным движением унять, адскую боль, пронзающую гиперплазменными кинжалами все клетки генетически модифицированного тела, Олег Рыбаченко галопом мчался по коридорам. Его корячило как раздавленного червя, а все связки рвущей судорогой свела агония. Видимо это и есть Ад!