Не жаловали здесь и Сафрона, Жаба недовольно скривил губы, увидев его. Но при этом в панике подался назад, страшно пацану стало. Не думали шагайские, что Сафрон так скоро прибудет, а он как снег на голову свалился.
И Шагай совсем не прочь был провалиться сквозь землю, но, во-первых, невозможно, во-вторых, нужно держать лицо. И Шагай презрительно скривился, потом, изображая из себя крутого парня, поднялся из-за стола, столкнув с колен прыщавую шмару с плоской грудью, расправил плечи. Здоровый он бугай, ну так и Сафрон не пальцем деланый, он мог с ходу отправить этого козла в нокаут, обстановка позволяла. И толпа с ним грозная, и эффект неожиданности сработал, враг ошарашен и открыт для удара.
– Ты хотел меня видеть? – спросил Сафрон.
– Уже не хочу, – хмыкнул Шагай, отталкивая от себя шлюху. – Надоел!
– Тогда скатертью дорога!
– Да нет, это вас милости просим! – Шагай кивком указал на выход. – А мы здесь с самого начала стояли. И стоять будем!
– Кем ты здесь стоял? – усмехнулся Сафрон.
Изначально стоянку под контроль взяли лесковские бандиты, деревенская шпана без роду без племени, Сафрон влегкую подмял под себя эту шушеру, Кулема отправился на кладбище, а Шагай занял его место. И ведь хорошо жил сучонок – за счет девочек, которых поставлял ему Сафрон. И наркота опять же через него приходила, Шагай ничего не делал, только сливки снимал.
– Не важно, что было, важно, что есть.
– И что мы будем есть? – усмехнулся Сафрон.
– Что будем есть? – удивленно повел бровью Шагай.
– Что ты можешь мне предложить?
– Развод могу предложить. И девичью фамилию.
– Тут серьезный разговор нужен.
Шагай производил впечатление: рослый, плотный, лицо широкое, нос крепкий, приплюснутый, мощный подбородок. И удар у Шагая сильный, если хорошо приложится, нокаут гарантирован. Но Сафрон его не боялся, потому как знал себя. Очень хорошо знал себя и верил в свои силы. На слабом крыле высоко не поднимешься.
– Так поговорим!
– С глазу на глаз, – кивнул Сафрон.
Он обвел взглядом толпу и указал всем на выход. Никто не возражал, и его «быки» ушли, и лесковские. Даже за барной стойкой никого не осталось, опустело кафе, и музыка стихла. Только слышно было, как течет в железную, дребезжащую раковину вода. И этот звук действовал на нервы.
– Кровь там, что ли, хлещет? – с усмешкой спросил Сафрон.
– К чему бы это? – хищно скривился Шагай.
Он находился в готовности отразить любой удар, но так ему только казалось. Сафрон оказался быстрей и ударил точно в подбородок. Шагай поплыл и не смог выдержать второй удар, который свалил его на пол. Сафрон пустил в ход ноги, под тяжелым тупым носком ботинка хлюпнул и хрустнул боксерский нос. Тут же затрещали зубы, а чуть позже ребра.
Сафрон бил до тех пор, пока Шагай не запросил пощады.
– Ну что, поговорили?
– Поговорили! – буркнул, с трудом поднимаясь, Шагай.
– Развод?
Сафрон считал, что поступил мудро, избив противника без свидетелей. Шагай должен был это оценить, но увы.
– Развод! – кивнул он.
– Я ведь и повторить могу! – пригрозил Сафрон.
– Я от своих слов не откажусь! – Шагай смотрел на него упрямо, исподлобья.
Он стоял в двух-трех шагах от Сафрона, чтобы не пропустить коварный удар. Осознал свою ошибку, решил больше не попадаться. А если решил, значит, сдаваться не собирается.
– А имущество как делить будем?
– Здесь все мое!
– Не согласен, – качнул головой Сафрон, пристально глядя на отщепенца. – Поэтому пришлю адвоката. Он тебе все объяснит.
Сафрон криво усмехнулся, поворачиваясь к противнику спиной. Не хочет Шагай понимать по-хорошему, придется действовать «по-плохому». А иначе нельзя.
Просторный светлый холл с колоннами под мрамор, направо пойдешь, в салон бытовой техники попадешь, налево – сплошь бутики с дорогой одеждой. А прямо пойдешь, и поджениться сможешь, если на электрошокер между ног не нарвешься. Урри усмехнулся, глядя на охранника модельной внешности. Торговый центр охранялся новыми амазонками – красивыми и не очень девушками в черной униформе, чем-то напоминающей немецкие мундиры из фильма про Штирлица. И юбки у этих строгих на вид милашек отнюдь не длинные. А вместо сапог ботильоны на шпильках. И все это в окружении шариков, плакатиков и прочих розовых прибамбасов.