– Отдыхай пока!
Степан вышел из спальни, пересек горницу. Даша так и стояла на веранде, тупо глядя на распахнутую дверь. И стояла так, как будто Степан надевал наручники не на Ноговицына, а на нее.
– Чего стоишь, как невеста на выданье? – спросил он, закрывая дверь.
– А я невеста! – кивнула она, с блуждающей улыбкой глядя в потолок.
– Ты что, под кайфом? – Он взял ее за руку, провел в комнату, посадил на диван.
– Я под кайфом!.. Это так плохо!.. Но мне так хорошо!..
Степан вынул из кармана мобильник. Лесковка уверенно входила в зону покрытия сотовой связью.
– Ух ты, сотовый!.. Ты тоже бизнесмен? – Девушка смотрела на него с идиотским восторгом в затуманенном взгляде.
Похоже, она поймала приход.
Степан смог дозвониться до дежурного, попросил связаться с начальником отдела и по его команде поднять на перехват все постовые службы, как дорожные, так и патрульные. Назвал номер «девятки» и фамилии сбежавших бандитов. Также он велел отправить наряд по адресу.
Брюнетка с видом обреченной на заклание жертвы так и лежала на кровати. Степан заглянул в комнату справа от горницы, там кухня – плита, отопительный котел, холодильник, шкафы, стулья. И дверь, предположительно, в ванную.
Степан не ошибся, в доме действительно имелась ванна и горячая вода. А в ванной комнате на стиральной машинке лежала грязная одежда. Он осторожно взял желтое в черный горошек платье. Действительно, кровь из раны потерпевшего била фонтаном. Там же, в ванной, он увидел две вскрытые склянки морфина и пару шприцев.
Законченные наркоманы, как правило, пользуются одним шприцем на всех, а тут на каждую ампулу своя игла. И не героин это самопальный, а готовый к употреблению аптечный морфин.
Степан вернулся в спальню, встал у окна, чтобы наблюдать и за воротами, и за Виолеттой, также он мог видеть и ее подружку, которая сидела, откинувшись на спинку дивана и запрокинув голову. Похоже, Даша реально забралась в облака.
– Знакомиться будем? – спросил Степан. – Капитан милиции Круча.
– Виолетта! – протяжно вздохнула девушка.
– Имя, кличка?
– И то, и другое.
– Раньше на Шагая работала, теперь на зауральских, я правильно понимаю?
– А мне какая разница, кому платить?
– Кто у них старший, Китовый, Рубах, Садовников?
– Китовый.
– А Пашу кто убил?
– Пашу?!
– Водителя. Ножом в горло!
– А кто его убил? – хныкающим тоном спросила девушка.
– А чье там платье в крови?
– А если я не хотела?
– А деньги?
– Да не хотела я их брать! Случайно бардачок открыла, смотрю, а там конверт… Паша увидел, за волосы схватил, головой как даст об торпеду, нос, падла, разбил!.. А там в бардачке нож был, ну я схватила… Сама не знаю, как вышло!.. Я уже с подножки спрыгивала, а он за волосы схватил, ка-ак потянул!.. Я даже забыла, что в руке нож! Оттолкнуться от него хотела, смотрю, а у него из шеи кровь хлещет. Ну я побежала…
– А где деньги?
– Ну, смотрю, и деньги в руке… Я же не хотела брать!
– Где деньги?
– Спрятала, там в отдушине…
– А нож?
– Выбросила…
– А домой как добралась?
– Да как! Пешком!
– Может, Китовый подвез?
– Да нет, он потом подъехал.
– Тебя искал?
– Нет, просто Дашка ему понравилась.
– Любовь у них?
– Ну, может, и закрутится…
– Давно они встречаются? – спросил Степан.
– Да нет, вчера подъехал, меня искал, я ему триста баксов торчу… Деньги край как нужны были!
– А на иглу кто Дашку подсадил?
– Она сама…
– Что сама?
– Морфий принесла… Она в больнице работает, ей нетрудно…
– В больнице? Сама?
Степан не поленился, обследовал локтевые сгибы на руках у Виолетты, все исколото, живого места нет. И к Даше он подошел, взял ее за руку, задрал рукав олимпийки. Она встрепенулась, будто проснулась, возмущенно и даже трезво глянула на него, но взгляд снова затуманился, и голова откинулась на спинку дивана.
Одна рука у нее совсем чистая, на другой только точка от укола и совсем свежий синячок, видно, венка порвалась.
– Сейчас машина подъедет, в отдел тебя заберет, следователь будет, все как было ему расскажешь, – обращаясь к Виолетте, сказал он. – Платье твое к делу приобщим, кровь на нем, и под ногтями наверняка что-то осталось… Мой тебе совет, не пытайся увиливать, говори, как было, можешь давить на жалость, тогда лет пять получишь. А в отказ пойдешь, вся пятнашка твоя. Ты меня понимаешь?
Виолетта кивнула, всхлипнула и разрыдалась. Степан не стал спрашивать, в какой именно отдушине лежат деньги. Этот вопрос он задал уже после того, как прибыл наряд, в присутствии понятых. И деньги он изъял, составив протокол, и вещественные доказательства оформил чин по чину, чтобы никакой адвокат потом не придрался.