Люк выругался.
Вот и довеселился!
— Ладно, давай разберемся, с чем я уже успел облажаться, — начал раскладывать по полочкам свои косяки Люк. — Папе не дали место в Совете, и он не собирается докладывать канцлеру о Гривусе, а это значит, что Палпацци не будет засорять ему мозг легендами и прочими сказочками о Темной стороне… Ситх! И как мне теперь хотя бы «это» исправить?
— Что ж, для начала, ты мог бы перестать хотя бы хвастаться своими способностями, Люк! — раздраженно заметила его сестра. — И было бы еще лучше, если бы ты не стянул с Сидиуса штаны, но предупреждать тебя об этом, очевидно, уже слишком поздно!
— Люк? — вдруг ворвался в уши мальчика обеспокоенные голос отца. — Люк! Ты в порядке?
Блондин поднял глаза и увидел, что его изучают обеспокоенные голубые глаза рыцаря, и мысленно выругался, поняв, что он, как в многие разы до того, впал в прострацию, увлеченный беседой с сестрой.
— Ты помог уничтожить генерала Гривуса, — тем временем добрым голосом сказал Оби-Ван. — И тем самым оказал большую услугу Республике и Ордену джедаев, юноша. Да, ты поступил опрометчиво, но в целом все прошло очень хорошо.
«Они утешают меня!» — вдруг понял Люк, кажется напугав джедаев, погрузившись в тревожное молчание. Он не мог не быть тронут их жестом.
«Ты был идиотом, папа, — со странной теплой печалью подумал он, — Но разве мы все не являемся ими?»
— Я в порядке, — наконец сказал вслух Люк, желая успокоить мужчин. — Просто задумался о всяких разных… вещах.
На пару минут в кабине повисло молчание, которое нарушил Энакин.
— Ну, теперь мастера-джедаи знают, почему они не смогли найти Люка, — довольно спокойно сказал он, как ни странно, без всякого гнева, более того, голос рыцарь удивительно благожелателен, когда он продолжил: — По крайней мере, ты цел и невредим, что в любом случае имеет наибольшее значение. Хотя все мы будем благодарны, если ты с этого момента будешь вести себя хорошо.
— Я всегда хорошо себя веду. А когда нет, я всегда помогаю. Я же Люк С… ситх побери!
Молодой джедай посмотрел на него с озорным блеском в глазах, и спросил:
— Так значит твоя фамилия начинается на «С», да? Ну, я это уже что-то!
— Заткнись, — фыркнул Люк, злясь на себя за этот промах, который сейчас вот ему был нужен в последнюю очередь. — Я больше ничего не буду говорить. Когда мы вернемся, я кое-что починю, а потом отправлюсь домой.
— Исправишь «что»? — удивлено спросил Оби-Ван.
— Люк, — угрожающе прошипела Лея.
— Я знаю что делаю! Убирайся! — рыкнул Люк, и оборвал связь.
— Я хорошо умею исправлять вещи, — объявил блондин. — Дроиды, корабли, спидеры, все, что связано с проводами и цепями, я могу починить в один миг, — он не удержался и добавил: — Мне сказали, что я получил это от своего отца., — и посмотрев на рыцаря, он закончил: — Слушай, Скайуокер, я слышал, что ты и сам неплохой механик.
Отец усмехнулся.
— Ты хочешь сказать, Люк С, что Сила перенесла тебя с Татуина на Корусант, чтобы ты мог починить спидеры и истребители в храме джедаев? — скептично спросил Энакин.
— Сила действует таинственным образом! — весело сказал Люк с невинным видом.
Джедаи обменялись взглядами. Отец понизил голос, но Люку все же удалось расслышать его слова, и прошептал:
— Оби-Ван, а мне нравится этот парень. Я даже буду скучать по нему, если мы его отошлем.
— Можешь взять его в падаваны, если сможешь с ним справиться, — прошептал в ответ Оби-Ван. — Тогда ты на собственной шкуре узнаешь, сколько горя причинил мне, когда был в его возрасте.
— Я уверен, что я не был настолько уж и плох, — в ответ буркнул рыцарь, хотя его глаза блестели.
Тут оба джедая усмехнулись, а Люк позади них откинулся назад на своем месте, внезапно не зная, как себя чувствовать.
Он испытывал какую-то глубокую радость и гордость, услышав, что он понравился отцу. Это было странно, но он понял, что никогда не задумывался, будет ли его отец гордиться им, и будет ли это иметь значение. С самого раннего детства он знал, что его отец был великим человеком, но к тому времени, когда он стал старше единственное, что помнили люди, так это все то, что тот сотворил, как Дарт Вейдер. И почти ничего, о том, что было до этого. А потом был занять тем, что пытался угодить дяде Оуэну, старался не расстраивать тетю Беру, и общением с сестрой, и у него просто не было ни времени, ни причин гадать, понравился бы он Падме или Энакину Скайуокеру как сын. Эта мысль казалась такой бессмысленной по сравнению с суровой реальностью в которой он жил…
…и мысль о том, что он стал человеком, по которому Энакин Скайуокер, такой каким он являлся до того, как его коснулась Темная сторона, будет скучать по нему, доставила Люку больше удовольствия, чем он был готов признать. И судя по поездке в Утапау, его отец действительно был… очень похожим на Люка, или наоборот?
Лея вот всегда жаловалась на его чувство юмора, но теперь он с гордостью мог сказать, что у него это от папы, и что это было заложено в самих его генах! Хотя вот уж чего не мог представить, так это того, что его отец был таким озорником, как кстати, и Бен. Ведь тот Бен Кеноби, которого Люк знал, был угрюм и серьезен. Вероятно, травма от потери ученика, брата и сына в одном лице, и все это за считанные часы, навсегда убило в нем это. Бен всегда винил себя в падении Энакина Скайуокера, пока Люк и Лея не указали ему, что он сделал все, что мог, и что лично близнецы простили его и не в чем не винят.
Но этот Бен, Оби-Ван, был куда как легок в общении, беззаботен и обладал тем же ужасным чувством юмора, что и отец Люка (и сам Люк соответственно). Сит его забери! Кто бы мог подумать, что эта парочка могла так спокойно отпускать шуточки за счет Йоды, пока они коротали часы на пути к очередной миссии? Или все джедаи так поступают? Как бы то ни было, они оба были такими счастливыми. Галактика была в беспорядке в эту эпоху, но, по крайней мере, Оби-Ван и Энакин все еще могли поймать моменты веселья в своей жизни, прежде чем все рухнуло для них обоих.
Внезапно бросать отца и Бена на произвол судьбы показалось ему жестоким. Даже думать о том, что нужно вернуть все на круги своя, как оно якобы «должно быть», и просто уйти, казалось все труднее. Внезапно он перестал с нетерпением ждать возвращения на Корускант. Ну вернется он туда, и что тогда? Он выйдет из этой тесной каюты, и этот слишком короткий миг с младшим Беном Кеноби и его давно потерянным отцом закончится. И пусть Энакин Скайуокер не знал, что Люк был его сыном, но он все еще заботился о нем, это Люк знал.
Энакину Скайуокеру он нравился.
Но проводить время с ним Люк больше не мог. Он должен исправить весь ущерб, который нанес.
«Шесть недель, у меня есть только шесть недель, в течение которых я могу попытаться лишь взять автограф у папы и захватить с собой голофотографию мамы, чтобы у меня осталась хоть какая-то память о них», — мрачно подумал Люк. — Но самое главное, я должен вернуть время к своей исходной точке.
Хотя сколько он об этом не думал, желания это делать у Люка больше не становилось. Он даже попытался утешить себя философским изречениями, читая их про себя, как мантру:
Сила любит и хаос, и порядок. Жизнь — это перемены. Галактика нуждается в переменах. Галактика должна стоять превыше семьи. Превыше себя. Сила действует таинственным образом. Судьба окружает родословную Скайуокеров. Мы должны исполнить ее, невзирая на собственную боль.
— Ты в порядке? — спросил его отец вновь прервав его размышления. — Хочешь, я передвину кое-что, чтобы тебе было не так тесно?
— Нет, я в порядке… — тихо сказал Люк и отвернулся, чтобы джедаи не видели, как он пытается сдержать слезы, которые непроизвольно собрались у него на ресницах при виде его отца таким… сострадательным. Сила! Как же он отличается от того человека, которым станет.