- Продолжаем движение, - отдал я приказание, поднимаясь и отряхивая куртку от излишков грязи. До первой точки нашего маршрута оставалось пройти ещё около семнадцати километров. На счет неё я был настроен крайне пессимистично, но проверить все же стоило. До войны там располагался огромный трехэтажный торговый центр, занимающий площадь в несколько гектар. Из докладов разведки я знал, что само здание от взрывов практически не пострадало, выбитые стекла и сорванные вывески не в счёт. Однако сотни расположенных в нем магазинов, в первую же очередь подверглись разграблению, поэтому шансы найти там что-либо стоящее, практически отсутствовали.
Ближе к вечеру моему отряду удалось найти неплохое место для ночёвки. Им оказалось старое здание автосервиса, судя по его состоянию, давным-давно заброшенное, с гигантскими прорехами в крыше и капающей с потолка водой, скапливающейся в пахнущие лужи. Зато здесь оказался вполне удобный, а главное сухой подвал, с запирающейся изнутри железной дверью. Похоже, кто-то пережидал здесь последствия ядерного удара, так как в одном углу было натаскано с десяток матрасов, а у одной из стен неподалёку стояло сооружение из ящиков похожее на стол.
Здесь я решил сделать привал на ночь, так как двигаться в темноте без острой необходимости не хотелось. Серое, постоянно затянутое тучами небо, сквозь которое днём хотя бы пробивался солнечный свет, ночью становилось совершенно непроглядным и тёмным одеялом накрывало землю. В это время суток лучше всего было оказаться под крышей у тёплого костра, так как на улице становилось прохладнее, и иногда начинал накрапывать дождь, под мокрые струи которого, без костюма радиационной защиты, попадать не следовало. Это грозило как минимум выброшенным комплектом верхней одежды, а то и возможной лучевой болезнью.
Выставив дежурного и назначив очерёдность вахты я, постарался как можно тише притворить железную дверь, а только затем зажег небольшой фонарик, висевший у меня на груди. Выбрав свободное, от завалившихся спать бойцов, место, я присел на край матраца и прислонился спиной к шершавой стене. Прежде чем уснуть, мне нужно было закончить кое-какие дела. Резким движением я расстегнул липучку нагрудного кармана и достал из него карту местности. - Похоже, кто-то распотрошил туристический автомат, - подумал я, так как большая часть надписей оказалась на французском языке.
Мне нужно было изучить дальнейший маршрут, так как я не часто бывал в этом районе.
- Ну что, далеко нам ещё? - ко мне поближе подсел Мигель.
- Ты имеешь ввиду вообще, или до Галереи (название торгового центра).
- Не, до торгового центра. Ведь если мы найдём там все что нужно, то пойдём обратно, - с надеждой в голосе проговорил Родригез.
- Ну да, ну да, - произнёс я в ответ с лёгкой улыбкой, и пододвинул поближе к нему карту. - Вот смотри мы сейчас здесь, за прошедший день нам удалось пройти почти тридцать километров, что, в общем-то, довольно неплохо, однако дальше начинается более сложный отрезок пути. - Я перевёл руку чуть дальше, - мы пройдём по Хьюстон стрит до реки, и дальше вдоль нее, до авторазвязки на Сан-Диего, а оттуда повернем строго на север вдоль дороги и вот мы на месте. Примерно километров пять - шесть пройти осталось.
- А почему не пойти сразу вдоль фривея? Ведь гораздо ближе получится!
- Ближе-то ближе, только потом светиться в темноте начнёшь, там такую дозу облучения схватить можно, что дальше идти уже не сможешь. Вся полоса земли от холмов до реки, сплошное заражённое пятно, туда лучше не лезть. Ладно Мигель, иди, отдыхай, завтра тебе тяжелее всех придётся.
- Почему это тяжелее всех, - попытался возмутиться старший связист в котором, похоже, заиграла латинская кровь.
- Потому, что для моего отряда за день пройти тридцать километров и то много, а ты в последнее время с базы нос не высовываешь. Вот и думай сам, а сейчас иди, отдыхай. Это приказ!
Утро встретило нас привычной серой хмарью и лёгким морозцем, отчего я первые сотни метров пути постоянно поеживался. Однако постепенно организм разогревался, и через некоторое время мне даже стало немного жарковато. Движение вдоль реки, с одной стороны, позволяло сосредоточить все внимание только на двух возможных направлениях появления противника. В грязную воду, фонящую радиацией, полез бы разве что самоубийца. Зато с другой стороны приходилось мириться с таким зловонием, от которого иногда слезились глаза. Нам ещё повезло, что сегодня дул слабый ветер, в сторону океана, иначе пришлось бы идти через разрушенные кварталы, что существенно снизило скорость передвижения отряда.
Вскоре, впереди показалась развязка автомагистрали, и я приказал дозорным усилить внимание. Здесь частенько бывали перестрелки, так как пересекались сразу несколько часто используемых маршрутов. Однако нам сегодня везло, сначала с ветром, а теперь и с отсутствием лишних приключений на одно место, поэтому спустя два часа я уже разглядывал здание торгового центра.
- Ну что, мы пойдём туда или так и будем сидеть на одном месте?, - Родригез уже во второй раз подходил ко мне с одним и тем же вопросом, а я все никак не мог решиться отправить в здание людей. Как-то беспокойно и тревожно было у меня на душе.
- Ладно, - решился я всё-таки. - Майк, Клеменс, разведайте вход, остальные прикрывают, - раздал я команды и передернул затвор винтовки, и убрал защитные крышки с линз оптического прицела. - Надейся на лучшее, а готовься к худшему, - так говорил сержант - майор. Однако худшего все же не произошло и минут через десять оба парня, отправленных на разведку, появились в поле зрения и доложили, что все в порядке. Как я и предполагал, торговый центр был вынесен подчистую. Даже предметы интерьера в некоторых магазинах отсутствовали, оставив после себя более тёмные следы на полу.
Любой неосторожный звук разносился по пустующим помещениям на многие метры. Поэтому приходилось осторожно переступать мусор и кучи битого стекла. Мы вышли в центральный зал Галереи, где несколько эскалаторов ведущих на второй и третий этаж, ещё несколько лет назад бесшумно поднимали тысячи человек в день, а теперь навсегда замерли. Я взглянул наверх. Там на остатках ферм поддерживавших стеклянную крышу, сидели чёрные вороны и внимательно наблюдали за нами.
Мне кажется из всего многообразия птиц, в ядерной войне выжили только они, переквалифицировавшись в падальщиков. В отличие от других пернатых вороны всегда были всеядны, а после апокалипсиса, пищи для них оказалось хоть отбавляй.
Я вспомнил один эпизод, произошедший со мной примерно через неделю после бомбежки, стершей с лица земли человеческий мир, в том представлении, в котором я его помнил. Именно после него я стал ненавидеть пернатых тварей и, похоже, они отвечали мне взаимностью. Мне и брату удалось выжить в том аду, разверзнувшемся на планете, и мы прятались в подвале нашего дома столько, сколько смогли выдержать без еды и воды. Родители так и не вернулись с работы, и нам только лишь оставалось молиться Богу, чтобы с ними все было в порядке.