Лиза встряхнула головой, будто прогоняя воспоминания. А я буквально видела эту Яру, ее образ в моей голове, то, как она плакала ночами, думая о Диме. Даже мне стало жутко. Я себе представить не могу, что она чувствовала тогда. То, что случилось между мной и Русланом кажется вообще чем-то глупым и детским. Да, я и сама пускала слезы, но то, что я тогда чувствовала — это лишь несерьезная обида на мальчика из детства. Правду говорят, что все познается в сравнении. Когда кажется, что твои страдания — это самое ужасное, что ты мог чувствовать за все твое существование, жизнь стукает тебя лицом об асфальт, добавляя что-то новенькое, нечто похуже, чем было в прошлый раз.
— Где-то за неделю до того, что сделала Яра, она пришла ко мне домой и слезно просила дать свой телефон. Думаю, тебе понятно, для чего. Твой брат не поднимал трубку, когда видел, что звонит она. Поэтому Яра решила набрать ему с чужого номера и, о чудо, через пару сотен звонков, твой брат удосужился ответить. Я не знаю, о чем они там говорили, но после разговора Яра убежала от меня вся в слезах. Ох, если бы я остановила ее… но я осталась стоять на пороге, глядя на то, как она рыдает и бежит по лестнице на выход.
— Что случилось дальше? Что твоя подруга сделала?
Чувство волнения охватило меня. Я понимаю, что девушка что-то совершила. Может быть, все-таки это Яра виновата в смерти брата? На миг, я перестала чувствовать к брошенной девушке жалость, и от нервов заерзала на стуле.
— Не переживай, она не убивала твоего братца. Она слишком любила его, чтобы так с ним поступить, — выплюнула Лиза с прежней яростью. — Настолько любила, что не жалела себя.
Я моргнула, понимая, наконец, к чему клонит девушка. Стыдливо отвела взгляд, не в силах слушать продолжение, как будто бы я виновата в том, что произошло. Боже, почему люди такие сумасшедшие? Еще один вопрос в моей копилке вопросов, не имеющих ответы.
— Она выпила лошадиную дозу снотворного.
Некоторое время я просто виновато смотрю на Лизу, не в силах что-либо произнести. Правда, будто я сейчас отдуваюсь вместо провинившегося брата, ощущаю, как на меня ложится вина за то, что он довел бедную девушку до самоубийства. Знал ли Дима, что она сделала? Господи, совершенно не могу понять, как из-за любви можно пойти на такое. Любовь ведь светлое чувство… Нет, светлое оно тогда, когда любовь взаимна. Если же твоя любовь не нужна другому человеку, то она может превратиться в уничтожающую мир силу. Вот оно, двоякое чувство любви: способно давать жизнь и согревать все вокруг, либо уничтожать, оставляя после себя разруху и боль.
— Она… умерла?
— Сплюнь! Ярославу успели спасти, правда, ее поступок не прошел бесследно. — Девушка тяжело вздохнула. — Я все рассказала. Ты удовлетворила свое любопытство?
— Подожди, но почему ты солгала следователю?
— У тебя есть друзья? Настоящие друзья?
Я сразу вспомнила Машку и то, что она не дает о себе знать уже который день.
— Я не знаю, — смутившись, пожимаю плечами. — Да и какая разница?
— Вижу, что нет, — Лиза ухмыляется. — Если бы у тебя был хоть один дорогой тебе друг, ты бы поняла меня.
— Извини уж. Просто объясни мне, ладно? — наклоняюсь ближе к ней.
— Если бы я рассказала все следователю, они бы начали проверять Ярославу. Я не могла этого допустить. Твой братец и так хорошо подпортил ей жизнь, не говоря уже о здоровье. А она только недавно вышла из комы. Ее нельзя волновать.
— С ней все в порядке?
— Едва ли. Ты знаешь, какие последствия могут быть от передозировки снотворным?
Я отрицательно мотаю головой.
— У нее отказали почки, появилась сердечная недостаточность, а также она не может нормально ходить из-за неврологических нарушений, которые появились после комы. Стоит ли говорить про депрессию?
Я снова мотаю головой, чуть приоткрыв рот. Девушка полностью разрушила себя. Сможет ли она восстановиться когда-нибудь? Зачем, зачем же нужно было так поступать с собой?
— Ладно. — Произносит девушка, вставая из-за стола. — Главное, что она вообще жива. Остальное как-нибудь наладится.
— Лиза, где сейчас Яра? — словно опомнившись, произношу я, тоже вставая.
— Ты рехнулась? Думаешь, я тебе расскажу? — Колосова кричит на меня и смотрит, как будто я сморозила глупость. — Я тебе рассказала правду, потому что отчасти мне жаль тебя. Все-таки ты потеряла дорогого тебе человека, каким бы подлецом он ни был. Но и ты пойми меня — я не хочу терять дорогого мне человека. Ей нужно спокойствие. К тому же, она не знает, что случилось с… твоим братом. — Произносит еле слышно девушка, глядя на меня исподлобья.
— Но, Лиз… прошу, вдруг…
Девушка обрывает меня на полуслове, взмахивая в воздухе рукой:
— Ты чертова эгоистка! Не надо было мне тебе вообще говорить про Яру. Я-то думала, что ты поймешь, но нет. Тебя заботит лишь твой гниющий в могиле братец!
Елизавета ударяет меня последними словами, словно жгучей пощечиной, и уходит прочь, кинув на меня взгляд, полный ненависти и презрения.
Я еще некоторое время смотрю ей вслед, на то, как быстро она убегает из кафе, оставляя меня с непонятным мне чувством вины. Я стою, и не знаю, что делать. В душу словно нагадили сотни голубей. Но что я делаю плохого? Я хочу лишь справедливости, и только. Разве за это можно меня судить? Что бы ни говорила Лиза, какой бы эгоисткой она меня не считала — может, так и есть, — но я все равно найду способ поговорить с Ярославой. Если эта девушка действительно любила моего брата, она поймет мой поступок.
Глава шестнадцатая
Глава шестнадцатая
Нехорошо себя чувствуешь, когда в голове бурлит поток назойливых мыслей и мелькают пульсирующие команды к действию, не дающие даже спокойно спать. Но у меня связаны руки. С чего начать? К чему подступиться? Кто мне может помочь в моих поисках? Конечно, можно было бы пойти простым путем: просто рассказать то, что я узнала от Лизы следователю, и дело с концом. Там бы они мигом отыскали Яру и допросили, как нового свидетеля по делу. Но что-то не позволяло мне позвонить Нестеренко и сообщить ему информацию. Возможно, глупо, но я не могла поступить так подло с Лизой и ее подругой. Лучше уж я сама найду способ поговорить с Ярой, спокойно и без лишнего шума, чем подпущу к бедной девушке целую ораву людей, не жалеющих чужих чувств.
Осталось лишь найти саму Ярославу.
Как и в прошлый раз, я решила позвонить Денису, надеясь на то, что хотя бы сейчас он мне чем-нибудь сможет помочь. Сидя на кровати в своей комнате, я смотрела на мобильный телефон, размышляя, прожигая в нем бессмысленную дыру. И только через продолжительное время я, наконец, осмелилась взять его в руки и набрать нужный мне номер. Почему я так боюсь? Все просто: я не хочу, чтобы Денис считал меня маленькой дурочкой, решившей поиграть в сыщика. Почему-то от его слов я мигом теряла уверенность в своих действиях, отчего хотелось просто прекратить эту бессмысленную кампанию. Но с другой стороны: как бы глупа моя идея ни была, я стараюсь делать все, что в моих силах. Я хочу, чтобы убийца Димы сгнил в тюрьме, а не расхаживал свободно на воле, дыша свежим воздухом и радуясь жизни. Нет, он не заслуживает всего того, что ему дала природа. Таким людям впрок лишь умереть за свои проступки. Поэтому я смиренно ждала, когда длинные нудные гудки сменит бархатный голос парня. И вот, буквально через полминуты на том конце провода сняли трубку.
— Привет, малышка, — я тут же поморщилась от того, как Денис меня назвал. Но, слышать его голос мне было крайне приятно.
— Привет, малыш! Не отвлекаю?
Когда предстоит важный разговор, совсем не сидится на месте: хочется вышагивать по комнате, мерить ее длину шагами, теребить край пижамной кофты, чесать нос и путаться в словах. Что я, собственно, и делала, тщетно пытаясь придать своему голосу уверенности.
— Нет, Майя. Что-то случилось? — Денис сделал паузу, ожидая продолжения.
— Нет, просто я хотела поговорить с тобой кое о чем.