— Ярослава, тише… — шептала я. — Не нужно…
Ну вот, я самая настоящая эгоистка! Чего я добилась своим приходом сюда? Разбередила чужую рану, а потом еще и солью присыпала.
Я осторожно обняла девушку, решив дать ей просто выплакаться. Наконец, через пару минут ее рыдания затихли. Она принялась вытирать лицо рукавом плотной куртки, затем, когда она закончила эти незатейливые действия, Ярослава вновь посмотрела на меня. Я же неловко спрятала руки за спину, будто побоялась, что Яре мои объятия могли показаться неприятными.
— Как… как это произошло?
Я описала взглядом ее раскрасневшееся, заплаканное лицо; глаза, сосудики на которых за считанные минуты успели полопаться; и начала рассказывать ей во всех подробностях о самом ужасном вечере в моей жизни, о похоронах, о том, что убийца до сих пор не пойман и о цели, которую я преследовала, придя сюда. Также я рассказала девушке о Таисии — той причине, по которой Дима не мог полюбить никого больше.
Ярослава внимательно слушала меня, изредка кивая, стискивая ткань широких спортивных штанов с такой силой, что казалось, она сейчас их просто порвет.
— Так вот, почему… Почему же он не сказал мне о том, что его первая любовь закончилась столь трагично? — спросила девушка.
— Дима никому не говорил. Даже я узнала об этом только после ее смерти. Для него это был самый тяжелый период в его жизни.
Яра задумчиво кивнула.
— Ох, если бы я только знала… Я не совершила бы столько никому не нужных глупостей.
— Ярослава, — я снова взяла ее за руку, — прошлое не вернуть. Нужно думать о настоящем, продолжать жить.
— Если бы я могла… — она опустила голову, и ее плечи содрогнулись в потоке новой волны рыданий.
Я не могла поверить, что девушка не злится на брата, не винит его в том, что с ней произошло, даже не смотря на то, что он лишь косвенно причастен к ее попытке самоубийства. Наверное, это сумасшедшая любовь, иначе как можно продолжать любить человека даже после того, как он довел тебя до исступления? Или у Ярославы слишком большое и доброе сердце, не могущее жить без любви.
И все же, когда она успокоилась, я перешла к действиям:
— Ярослава, Дима дорог мне, как и тебе, и я не могу смириться с тем, что тот, кто лишил нас близкого нам человека, находится на свободе. Как ты поняла, я действительно пришла попросить у тебя прощение, а также, чтобы спросить тебя, не знаешь ли ты хоть что-нибудь, что могло бы приблизить нас к поимке убийцы. Я прошу тебя, хорошенько подумай, возможно, в тот период, когда вы еще общались, происходило что-то странное? Может, кто-то угрожал ему? Или тебе? Прошу, вспомни хоть что-нибудь, — взмолилась я.
Девушка покачала головой:
— Я не знаю, не знаю…
Казалось, огонек надежды, что жил во мне до этого момента, вот-вот погаснет, обращая все мое естество в липкую темноту, во мрак, из которого невозможно будет выбраться. Я опустила руки, решив, было бросить все и пойти прочь. Но тут Ярослава резко повернула голову в мою сторону, будто все же ей что-то пришло на ум:
— Денис. — Проговорила она.
— Денис Тернов? — я покачала головой: — Он так же, как и я, не имеет понятия, кто совершил преступление.
— Нет, он… говорит такие вещи, как будто знает больше, чем, кажется.
— Прости, но я не понимаю тебя. Когда я спрашивала у Дениса, знает ли он тебя, он ответил отрицательно. Почему ты вообще говоришь так, как будто вы друзья? — я с сомнением уставилась на девушку, ощущая, будто меня все это время кто-то ловко обводил вокруг пальца.
— Он навещает меня каждую неделю, Майя.
Мои глаза округлились от удивления.
— Стой, Ярослава, ты ничего не путаешь? — все же я доверяла больше Денису, чем девушке, которая недавно совершила попытку суицида.
— Я совершенно уверена в том, что Денис Тернов каждую пятницу приходит сюда, — уверенно заявила девушка, словно бы заверяя меня, что у нее все в порядке с психикой, и я не имею права думать иначе.
— Если я однажды совершила глупости… это не значит, что я тронулась умом, — подтверждая мои слова, продолжила девушка.
— Тогда почему Денис солгал мне? — я обессиленно осела на землю, облокотившись спиной о стоящее рядом дерево.
Ярослава пожала плечами.
Я тут же вспомнила слова Андрея о Крысе и посетителе, который навещает Ярославу и который, по словам женщины, мягко говоря, докучает девушке.
— Слушай, с какой целью Денис каждую неделю навещает тебя? Вы друзья?
Ярослава заерзала в кресле. Я невольно обратила внимание на ее ноги: до этого мне казалось, что после комы девушка вообще не может ходить. Заметив мой смятенный взгляд, она ответила:
— Мне с трудом удается ходить без помощи каких-то приспособлений. Мой… поступок, — девушка замялась, будто ей стыдно говорить о том, что она совершила, — ни к чему хорошему не привел.
— Я думаю, со временем ты встанешь на ноги, и все наладится.
Ярослава горько усмехнулась. Похоже, она мало верила моим словам, впрочем, как и я. Сложно снова начать жить полной жизнью, когда за плечами такое ужасное прошлое.
— Так зачем Денис навещает тебя? — не унималась я.
— Он… он любит меня.
— Что? — мое сердце провалилось куда-то в пятки, затем через несколько долгих секунд вернулось обратно. Вместе с этим кульбитом в голове начала выстраиваться совсем нечеткая картинка прошлого и настоящего, в котором у меня, наконец, начали открываться глаза. Будто до этого я была слепым щенком.
Сглотнув, и не смея делать поспешных выводов, — впрочем, уже было поздно, — я продолжила далее слушать Ярославу, которая пересказала ту же историю, что и Лизавета Колосова, лишь за одним исключением:
— Не знаю, как так произошло, но я практически мгновенно влюбилась в Диму. Он казался мне таким неприступным, холодным, но я была уверена, что за этой стеной кроется неимоверно добрая и нежная душа. Я пыталась добраться до нее, пробить эти льды, но у меня не получалось, как я ни старалась, — Яра тяжело выдохнула. — В то же самое время я замечала повышенное внимание ко мне со стороны Дениса. Он казался мне хорошим парнем, немного высокомерным, но хорошим. И однажды, когда я всем сердцем ждала признания в любви от другого человека, в любви признался мне Денис. Но… я не могла ответить ему взаимностью, как бы я не хотела этого. Как видишь, я до сих пор предана Диме.
Над нашими головами снова запели птички. Я осмотрелась: мужчины, игравшие в домино, куда-то исчезли, как и старушки, еще недавно восседавшие на лавочках. Я посмотрела на время, которое как, оказалось, двигалось к обеду, а, следовательно, нашему скорому расставанию с Ярославой. Я поторопила ее, напомнив о том, что у нас мало времени.
— Так вот, — продолжила девушка, — Денис принял мой отказ со всей мужественностью. Мы негласно договорились, что эта тайна останется между нами, и Дима об этом никогда не узнает. Все же я надеялась, что в наших с ним отношениях что-то изменится, да и Денис, несмотря ни на что, не хотел рушить многолетнюю дружбу с Димой.
Чертов любовный треугольник.
— … мы вели себя, как обычно: ходили вчетвером в кино, кафе, в конце концов, просто гуляли… Конечно, потом Лиза часто намекала мне, что наше общение ни во что хорошее не выльется, так как у парней совершенно несерьезные намерения, в отличие от нас. И нам следует быстрее делать ноги, пока все не зашло слишком далеко. Лиза успела «убежать», даже нашла себе действительно любящего ее человека, а я… как наивное дитя я решила понадеяться на судьбу. И вот, к чему она меня, в конце концов, привела, — она кивнула на инвалидное кресло, описала взглядом пространство вокруг себя.
— Потом, когда все дошло до критической точки, и я сделала то, что сделала, со мной остались лишь родители, Лиза, и… Денис. Я совершенно не ожидала его увидеть через несколько дней, после того, как очнулась. Он умудрялся приходить ко мне в такое время, что никто не мог узнать о его походах сюда. Поначалу он был очень злым, но старался скрывать злость, и излишнее раздражение оправдывал загруженностью в университете и какими-то проблемами с семьей. А потом в какой-то момент его злость сменилась… радостью, что ли. Казалось, что он решил все свои проблемы, и ничто его не беспокоит больше.