— И ты тоже? Тебе тоже достался плохой человек? — спросила Нинель.
— Нет. Мне повезло. Была совершена ошибка, и я убил обычного парня с минимум грешков, — Смешок.
— А твой брат?
Кая передернуло. Воспоминание о родственнике вызывали спазм гнева.
— Брата воспитали как настоящего повелителя демонов, даже ублюдка на ритуал взросления достали самого отпетого и отвратительного, — Кай снова невесело усмехнулся. — Брат хотел, чтобы отец признал его, гордился им, а я – чтобы отец ненавидел меня, забыл обо мне, как и все прочие. Только сестра заботилась обо мне, будто я был ее ребенком, а не братом. Чудная, рыжая, зеленоглазая, я даже имени ее не помню! Но помню, как брат отрывал ей голову.
Они вздрогнули. Нинель с удивлением поняла, почему в тот раз осталась жива, и на кого сделала ее похожей судьба. Адонис поежился, оценив свое недавнее запугивание медвежонком как поведение ненормального ублюдка, которым был брат Кая. А демон продолжал говорить, ему уже не было важно: желают ли слушатели продолжения, или нет.
— Если бы я только не дрожал от страха, если бы убил его, если бы бросился хоть секундой раньше, то она была бы жива. Даже если бы тоже оказалась бы в одиночестве в этом чертовом дворце, где помимо шлюх и лицемеров есть кукловоды, вцепившиеся в единственного наследника, как клещи. А воспитывать эти мерзавцы умели. Просто на меня их методы не действовали. Я сопротивлялся, сколько мог. В семь лет начал попытки побега, в двенадцать притворился, будто они меня подчинили, ходил у них по струне: слушался, как пес… Я ненавижу ту жизнь...
Всегда улыбающийся самоуверенный Кай сейчас трясся от страха, одолеваемый воспоминаниями, откровенно говорил о пережитых ужасах, не в состоянии совладать с прошлым. Нинель, замершая с открытым ртом, первая вспомнив о том, что у нее есть ноги и она может подойти, взять за трясущееся руки, возвращая из воспоминаний в реальный мир.
— Не трогайте меня! — вырвался черт, упираясь спиной в стену. — Я не хочу, чтобы вы жалели меня, не нужно меня трогать! Не прикасайся!! Руку откушу!!!
Несмотря на угрозы, принцесса вновь потянулась к нему. Адонис тоже протянул руку, и от приближения его ладони Кай вздрогнул, зажмурился, но вместо удара ощутил тяжесть на голове.
Восемнадцать лет всегда было достаточным возрастом, чтобы считаться взрослым, но не достаточным, чтобы по-настоящему повзрослеть. Ощущая судорожные вздохи и чужую дрожь, рыцарь признал правоту этого высказывания. Он спросил:
— Чего же ты тогда обратно так рвешься?
Но не получил ответа.
— На сегодня с вас откровений хватит. Я устал, испуган, вымотан, морально истощен, но плакать не буду, — с тенью улыбки заявило разоткровенничавшееся чудо(вище), окончательно приходя в себя. Он уже не дрожал.
— И не надо, — Нинель отпустила руки Кая и резко хлопнула своими ладошками по его щекам. От подобного брюнет аж подпрыгнул. — Слезы бабская тема, а ты вроде заявлял о порядке в ориентации.
Парень дернул бровью и переместил свои руки на ее грудь. Визг, и девушка уже отскочила подальше, взывая к герою:
— Врежь этому извращенцу, да побольнее!
Вновь смеясь, становясь прежним балагуром, Кай легко ушел от шутливого подзатыльника, проскальзывая на кухню, и уже оттуда крича:
— Пирожки чуть не пригорели! Идите чай пить!
Обменявшись беспокойными взглядами, Нинель и Адонис решили пока больше не поднимать тему прошлого, у демона в нем не оказалось приятных воспоминаний, которыми он согласился бы делиться. А таких ужасов хотелось слышать поменьше.
Поздним вечером рыцарь вновь хотел убить хвостатую сволочь.
— Вот смотри, Нинель, тебе семнадцать, и тебя я считаю разумным человеком. Каю восемнадцать, и наличие у него разума у меня до сих пор под вопросом. Куда он смотался на этот раз?! — злился Адонис, осматривая пустую спальню демона.
[1] Персонаж произведений Джона Р. Р. Толкина
10 глава
Где носило демона, о чем он думал, зачем убежал — повраги не спросили, их больше заинтересовало какого фига Кай творил после возвращения:
— Что здесь, ядрена вошь, происходит?
Кресла перевернул, телевизор накрыл, стулья лежали ножками вверх, а Кай выглядывал из-за баррикады, то есть из-за дивана, и тыкал концом швабры в игрушечного медвежонка.
«Выполняю пункт семьдесят один – борюсь со страхом», — мысленно ответил демон, а вслух произнес:
— Дурью маюсь, не заметно? — и бросил в мишку банку гороха, словно гранату.