— Время еще не позднее, может, мы прогуляемся? — с намеком предложила принцесса рыцарю, кивая на демона.
Адонис устало отодвинулся от стола, кивнул на свои бумажки, намекая, что дел у него еще много. В ответ девушка еще раз кивнула на Кая, затем на документы, и сказала:
— Дни были трудные, новости не радостные… Отдохнем, развеемся.
Бросив растерянный взгляд на увлеченно тыкающего по клавиатуре беса, рыцарь кивнул и, встав, не предупреждая, поднял Кая за плечи. Game Over высветился на экране. Растерянного демона перенесли в коридор и сунули ему в руки одежду.
— Мы идем гулять! — прояснила ситуацию принцесса.
— Я же уже говорил, нет у меня депрессии…
— И хорошо, — поддакнула Нинель. — Значит, прогулка будет веселее.
— Но я не хочу…
— Тебя не спрашивают, — поддержал идею Адонис, выталкивая вяло сопротивляющуюся нечисть на лестничную площадку. — Это коллективное мероприятие.
— Так вычеркните меня из вашего коллектива.
— Ты в него вписан кровью, балда. А это вещество, как известно, плохо отстирывается, — рыцарь ухватил Кая за локоть, на случай побега. Девушка взялась за другой, и демон махнул на чужие причуды хвостом. Хочется им его прогулять, так он готов вручить поводок и полаять для приличия.
Ночная Москва – ярка и без того пребывающая в вечном празднике, украшенная к одному из ближайших казалась волшебной. Однако спальные районы города резко отличались от горящего стеклом и светом центра, сохраняли тишину. Были не похожими на праздничную елку, обвешанную линиями огней, которую начали наряжать на площади. Одни улицы спального района заливал свет, другие утопали во тьме. Парк представлял из себя единственную светлую дорожку, со всех сторон которой подкрадывались темные чудища, неудивительно, что в такую холодную погоду, в окружении ночных призраков, парк оказался не востребован гуляющими и бездомными. Зато для компании иномирцев пришелся в самый раз.
Не успевший закрыться лоток продал девушке мороженное, а мужчинам шоколадку, от своей порции которой демон отказался.
— Холодно! Простудишься! — воззвал к разуму Нинель Адонис, считающий холодные блюда летними и опасными для зимнего периода.
— Не простужусь, — оперировала детской логикой принцесса, старательно облизывающая мороженное.
— Кай, ну хоть ты ей скажи, — рыцарь подключил к проблеме беса.
Демон ощутил себя последним рубежом против войны с болью в горле, и спас положение в своем стиле:
— Не стоит с таким откровенным удовольствием у всех на виду облизывать и заглатывать фаллический символ, люди не так поймут.
Реакция пошла незамедлительная. Нинель застыла, ее пальчики разжались, и мороженное на палочке оказалось потопленным в снегу.
— Кай! – закричала на него дико красная девушка и огрела парня по спине сумочкой. На этом не остановилась, и огрела во второй раз.
— Бу-ха-ха-ха! — демон промчался вперед, отчего его шарф хлестал воздух. Затем резко остановился, проехав по замерзшей луже, и, потеряв шапку, закрутился на месте юлой, широко расставляя руки.
— Как ребенок, ей богу, — проворчал Адонис, плотнее застегивая пуховик и радуясь возврату черта к былой придурковатости.
— Поздравляю, вы стали папой, — пошутила Нинель, вызвав ужас на лице жениха.
— Свят, свят, свят!
В это время демон уже слепил первый снежок и запустил его в перекрещивающегося рыцаря. Попал метко, точно по хрупкой нервной системе за шиворот, и разбил ее в дребезги.
— Кай, твою мать!
— А что моя мать? — метко попадая новым снежком. — Я ее не знал.
Адонис смутился и разозлился. Вечно частицы жизни этого демона узнавались неожиданно и неожиданные. Разве можно говорить с улыбкой о тех вещах, о которых нормальные люди тихонько скулят, прося утешения. А он смеялся, и ведал о горестях, раздражая больше обычного.
Три пущенных снежка не достигли увёртливого демона. А вот четвертый попал, размазавшись по бледному лицу.
— Йэс! — победно крикнула принцесса и запустила следующий снежок.
— Не попадете, изверги! — закрутился на месте демон, хвостом ловя летящие в него снаряды и отправляя их обратно. Свет уличных фонарей едва достигал шумного трио, детьми резвящихся в снегу. Визг от снега, попадающего за шиворот, блеск глаз от радости происходящего и шумные перепалки, лишенные негатива, вот такая это была игра. Устав, первым сдался Адонис.
— Все, потный, мокрый, уставший и проигравший! Сдаюсь! — поднял он руки.