Подсечка, удар локтя по груди, удар наотмашь по челюсти. Зубы клацнули, тело полетело через комнату и оказалось в гостиной, поздоровавшись, для приличия, с отопительной системой – батареей. Красные глаза сузились, и прямо из позы лежа черт оказался на потолке, скалясь и собираясь загрызть своего врага.
Его планы потерпели фиаско, Адонис держал хвост, вернее, резко потянул, заставив демона вскрикнуть. Не успел рогатый удариться о пол, как его огрели креслом. И без того гудящая голова подарила раздвоенную картинку потолка. Он не успел встать, как на него сели сверху и сомкнули руки на шее, делая раздвоенную картинку опасно нечеткой.
Хвост в отместку обвил шею блондина, намекая на взаимный проигрыш, но Адонис в горячке боя позабыл где он и с кем – сражался на смерть, рискую принять ее первым. Человеческие пальцы, не когти, заскребли по загорелым рукам, оставляя красные полосы. Кай забился рыбой, выброшенной на берег, в попытке скинуть придавившую его к полу ношу. Но через мгновение отказался от борьбы ослабляя кольцо хвоста и роняя руки на пол.
Ведро ледяной воды резко остудило пыл обоих.
— Ах вы мартовские коты! — завопила взбешенная рыжая принцесса, вступая в неравный бой с ведром наперевес. Так как Адонис загораживал собой виновника заварушки, на котором сидел, ему досталось больше всего: и по голове, и по заднице, и по боку, еще и швабру вручили все убирать. Кай полюбовался зрелищным избиением и с трудом поднялся. Вернее, поднялся он легко, а вот удержался на ногах с трудом. Хотел было уйти к себе, но Нинель безапелляционно вручила ему тряпку.
— А ты вообще главный виновник! — зло бросила она, уходя на кухню.
— Сильно надавал? — с гордостью за свое деяние спросил Герой у тяжело дышащего врага.
В ответ молчаливый укоризненный взгляд, под которым гордость превратилась в ощущение вины. Демон демоном, а синяки на бледной шее краснели, как и полосы ногтей на руках.
— Прости. Погорячился, — не выдержал Адонис молчаливого укора и оба парня продолжили убирать мокрую лужу да сотворённый ими погром. На вмятину в стене смотрели задумчиво, решили переставить на это место зеркало. Другие вмятины загораживали, перевешивая на их места картины.
— Задолбали! Любой разговор к мордобою свести – плевое дело! — закричала из кухни все еще полыхающая яростью принцесса. Послышался звуковой сигнал телефона и гудки. Нинель поставила мобильник на громкую связь. — Але, Богдан, у меня к тебе предложение. Тут моим мальчикам нужно пар выпустить, и друг дружку поколотить, у вас зал свободен?
— А я могу пригласить гостей?
— Процент за бой нам и приглашай кого хочешь!
— Заметано!
Демон и рыцарь обменялись одинаково выпросительными взглядами. В принципе, они ничего не теряли.
— А ты точно в порядке? — в последний раз спросил Адонис.
— А ты точно не хочешь еще раз в морду? — в тон ему ответил Кай, не собирающийся отвечать на вопрос.
— Ну, раз остришь и дерешься, значит, помирать не собираешься. Но ответь уже, без закидонов…
— Без закидонов скучно, — заявил хвостатый и позволил подошедшей к ним принцессе перевязать себе раны.
— И так, когда вы успокоились и повеселились, может, поговорим? — настояла она, бросая укоризненные взгляды.
— Хорошо! Хорошо! — торопливо отмахнулся бес и начал врать, опираясь на описанный Германом положительный исход, в который он уже не попадал. — Легионы – важная часть меня, от того-то их потери мне не весело. Раны долго заживают, хотя и гораздо быстрее, чем у человека. Я стал восприимчив к некоторым болезням и прочим человеческим мелочам. Но это ерунда. С этим вполне можно жить. Да, мне будет плохо, пока все легионы не разрушатся, но после все будет хорошо.
Он так самозабвенно врал, что едва ли сам не поверил. Поэтому его улыбка не выглядела наигранной, но и до настоящей ей было далеко.
— Видишь, Нинель, эта сволочь еще нас переживет.
— Погоди, Кай, у тебя же еще остались легионы, да?
— Да.
— Где?
— В хвосте.
«А еще в сердце, легких, печении, почках, крови…»
Адонис нахмурился, принцесса напряглась.
— То есть, у тебя может вслед за рогами отпасть хвост? И тебя это не беспокоит?
«Женщина, хвост – это огромное количество костей и плоти. Не говоря уже о его общей важности как конечности для меня. Еще как беспокоит!»
— Переживу, если отпадет. Люди же без хвоста живут.
Нинель хотела еще что-то сказать, но зазвонил телефон. Богдан звал в зал.
— Надеюсь, ты не лжёшь. Пойдемте в зал, там будете драться. А дома чтобы я этого больше не видела! — рявкнула девушка, указывая руками на прикрытые картинами вмятины в стенах, осыпавшуюся штукатурку, мокрый ковер и поломанное кресло.